Редакция Tengrinews.kz поговорила с прокурором Айжан Аймагановой, которая стала известна казахстанцам после судебного дела об убийстве Салтанат Нукеновой. Фатальная ошибка Куандыка Бишимбаева, личная жизнь, Абай и мнение о том, как громкий процесс изменит нашу страну, - в этом интервью.

Ниже сокращенная текстовая версия:

- Айжан, как ваши дела?

- Нормально, скажем так (смеется).

- Дело закончилось, приговор вынесли. Как вы себя сегодня ощущаете?

- Все еще напряженно.

- Гора с плеч свалилась?

- Ну да, определенный груз ушел. Но напряжение еще присутствует.

- Давайте сейчас поговорим о вас. Предельно мало информации. Откуда вы родом?

- Я выросла в маленьком селе Акжарского района Северо-Казахстанской области. Даже это не село, а станция – Даут. До студенческих лет я там жила.

Так получилось, что школьные годы пришлись на годы перестройки. "Лихие 90-е". Где-то было трудно. Родители у меня консерваторы, воспитывали нас в стезе "да/нет", чтобы мы все делали правильно.

Мне в жизни везло на хороших людей. В школе это были учителя. Мое сегодняшнее становление, кем я сейчас являюсь, - это отчасти заслуга учителей Даутской средней школы. Я хочу им выразить большую благодарность. Когда в маленькой деревне не было досуга, учителя, помимо того, что проводили с нами уроки, они проводили досуговые занятия.

    Мама у меня учитель, в настоящее время она заслуженный деятель образования. Папа в сельхозтехнике в то время работал. Знаете, когда выдавали зарплаты "макаронами", у нас полкомнаты в них было. Родители не унывали, они все равно видели перспективы, дали нам хорошее воспитание и качественное образование.

Уже после окончания школы я очень хотела поступить… не знаю, как сейчас называется, раньше это была Карагандинская высшая школа милиции. Прям мечтала, хотела носить погоны.

- Хотели стать следователем?

- Да, в органах хотела работать... Но домашние были против... В итоге я поступила в Северо-Казахстанский университет имени Козыбаева. Там отучилась, жила в общежитии 4 года. Это были настоящие студенческие годы. Я там также получила большую школу жизни.

Окончив университет в 2009 году… я увидела объявление на набор специалистов в Петропавловский городской суд. Решила попробовать, подала документы, сдала тестирование, прошла собеседование. Меня взяли в резерв. Я неделю была в резерве и после устроилась главным специалистом, секретарем судебного заседания... Со мной была еще девочка - Саида. Мы с ней работали секретарями у судей. Она мне говорит: "Айжан, давай подадим документы в прокуратуру, ну вдруг у нас судьями не получится". Все-таки это не просто так - судьей назначиться. Мы простые девчонки, из деревни, смотрели реально на вещи.

Мы подаем документы в прокуратуру. Я вообще это считала чем-то недосягаемым... Встали обе в резерв и продолжали работать секретарями. И Саиду приглашают на работу в прокуратуру. И буквально сразу же назначают. Я вообще человек эмоциональный. Сейчас в силу своей работы я уже контролирую эмоции. Но в то время, в 23 года, я очень расстроилась.

    Вообще, мне все в жизни почему-то давалось сложно. Почему-то не было такого, что вот раз - подала документы, раз - сдала тестирование. Нет, все надо было с трудом получать.

Через месяц или два, мне звонит начальник отдела кадров. Тогда была Абдирова Айман. И говорит: "Айжан, почему вы до сих пор у нас в резерве? Приходите, посмотрим на вас". Так я попала в органы прокуратуры... Тестирование я прошла, а такое собеседование у меня было впервые в жизни.

Мне было 24 года. Большой кабинет, как сейчас помню, сидят человек 12-13 - и все на меня смотрят. Я стою за трибуной. Это же мечта моя. Мне запомнился вопрос: "Айжан, вы кем хотите быть в этой жизни?" Я стою и говорю: "Судьей". И все засмеялись.

Я готова была под эту трибуну спрятаться или куда-то убежать. Но стою, красная. И вот Айман Абдирова, которая меня принимала на работу, говорит: "Коллеги, вы знаете, я стою в резерве на судью, но это мне не мешает делать карьеру в органах прокуратуры". И все, молчание. Это такой дух мне придало!

    Каждая ошибка, каждый неверный шаг - это ведь тоже шаг. Какой-то шаг вперед. Так я попала в органы прокуратуры, ни дня не пожалела, что надела погоны... Пусть у меня сложная дорога к органам прокуратуры была, но она была интересная. И благодаря вот этим сложностям, наверное, я сейчас есть, кто я есть.

- А в семье вы одна?

- Нет, в семье нас трое. Три дочери, мальчиков у нас нет. Где-то, может быть, я за мальчика была в семье. У меня сложный характер. И родители из нас троих, наверное, со мной больше всех… Ну, не мучились, но внимания я больше всех требовала. Я средняя, у меня старшая сестра и младшая сестра. Старшая - Айнур ее зовут - она тоже замужем, у нее трое детей. И младшая - Макпал - воспитывает сына, тоже замужем.

Родителям низкий поклон. Я им благодарна за то, что, несмотря на все трудности, они смогли нам дать то, что нам бы пригодилось в нашей дальнейшей жизни.

- Вы сами замужем?

- Да, я замужем, у меня семья. Тоже трое детей: две дочери и сын. Ну, дети еще маленькие, они этого всего не осознают. Супруг меня поддерживает, как и я его. Вот это мое отсутствие, практически постоянное отсутствие я стараюсь восполнять в свои выходные дни... Семья поддерживает, и мы все понимаем, что мы все в одной лодке. И стараемся ее сильно не раскачивать.

- Какая вы по характеру? В суде мы видели, что вы очень жесткая. Но ваше милое видео, где вы гуляли по Астане, и ваш теплый пост говорят о другом.

- Я соглашусь, что на процессе жесткая, а в жизни совсем другая. Но хочу сказать, что в суде я государственный обвинитель, я прокурор, я в мундире. И это возлагает на меня определенную обязанность.

    Я вообще люблю свою работу. И все, что касается чести мундира, непосредственно нашей работы, я воспринимаю очень остро и болезненно. Если есть какие-то несправедливые нарекания в наш адрес, реагирую и сразу отвечаю.

Вот это чувство справедливости, наверное, вот это "по-правильному", как меня учили родители, вот оно очень сказывается на работе... Поэтому где-то на процессе я не скрывала этих моментов, когда было не "по-правильному". А в жизни, когда снимаешь погоны, я мать, я супруга, я дочь своих родителей, я келин. У меня все как у всех: я так же радуюсь, так же плачу, так же ругаюсь.

- У вас две дочери. В связи с тем, что вы вели дело о семейно-бытовом насилии, что бы вы своим девочкам сказали?

- Девочкам, наверное, в первую очередь, это не бояться, не быть равнодушными, уметь постоять за себя. Вы знаете, я об этом даже не думала... Они у меня еще не совсем большие. Такие взрослые разговоры они, может, сейчас не поймут. Но я обязательно буду с ними об этом разговаривать и вкладывать в них.

- Ваши любимые книги, музыка?

- Есть фильмы, которые я помню и где-то в жизни, наверное, применяю. Был такой фильм "Девушка-джигит", там была главная героиня – Галия. Вот она мне очень импонирует, близка вообще по духу.

- Я хотела сказать, вы сами как девушка-джигит.

- Рахмет. Наверное, еще в школе, когда я училась в начальных классах, этот фильм смотрела. Но до сих пор помню его. "Меня зовут Кожа" - тоже мне очень нравится, очень правильный фильм... Книги я люблю читать. "Кочевники". И "Путь Абая" - это одна из настольных книг.

- Наверное, еще "Қара сөздер"…

- Это вообще книжка, которая всегда со мной в сумке.

    Я в 16 лет окончила школу, и мне мама положила с собой вот эту книжку, "Қара сөздер", и сказала: "Айжан, когда тебе будет трудно, когда тебе будет грустно, когда тобой будет, наверное, овладевать зависть, обращайся к Абаю, читай его".

Я ее не понимала в те 16-18 лет. Я читала, но изначально не было такого осознания. Потом уже - да, когда я начала работать…

- Не зря, наверное, в вашей заключительной речи появилась цитата…

- Да, Абай… Когда готовилась к судебным прениям, у меня родилось сразу в голове, что необходимо 14-е слово Абая процитировать, потому что оно как раз говорит о поведении, наверное, подсудимых. Вот об этом нам говорил Абай еще в далекие-далекие времена - что не надо никогда пренебрегать честью. Это самое главное...

- Поговорим о процессе. Как проходило расследование и как вы пришли к делу Бишимбаева? Как получилось так, что вас назначили на этот процесс прокурором?

- Как проходило расследование, я вам сказать не смогу, потому что я не являлась процессуальным прокурором по данному делу. Но нужно отметить большую роль профессионала своего дела, следователя Алимы Жамалиевой. Она занималась расследованием. Ей нужно отдать должное. Она даже более достойна похвалы, чем, наверное, гособвинители.

Я вступила в дело, когда оно было направлено в суд. Было указание руководства, чтобы Аймаганова поддержала обвинение.

- Страха не было?

- Нет. Страха не было, потому что это одно дело из… из сотен дел, которые были. Страх был уже позже, в ходе самого процесса. Потому что было давление, сами понимаете. Давление, я имею в виду, из-за того, что дело публичное. А так нет, страха не было.

- Как вы сами оцениваете организацию процесса?

- Организация процесса на высоком уровне. С учетом того, что это первое в истории Казахстана дело, которое транслировалось в прямом эфире... Это же много моментов нужно было учесть… Все моменты, где и как мы будем говорить, все микрофоны, само ведение судом процесса было профессионально на высоком уровне.

- А ранее вы встречались с адвокатами и судьей?

- С Айжан Адиловной мы встречались, конечно. Она профессионал своего дела. У нее всегда на процессе четко, ясно, всегда порядок. А с адвокатами я не встречалась. Ни со стороной защиты, ни со стороной потерпевших. Но встречалась с адвокатом Байжанова – Секеровым... Тоже на суде с участием присяжных заседателей.

- Были разные пикировки со стороны защиты Бишимбаева. Как это в дальнейшем скажется на ваших отношениях? И вообще есть ли какие-то отношения?

- На процессе каждый участник судебного разбирательства выполняет возложенную на него функцию. Адвокаты защищают, прокуроры обвиняют. Вне стен судебного зала мы обычные люди... Поэтому каких-то личных моментов здесь не должно быть... Адвокаты делали свою работу, делали это неплохо.

- Основные моменты процесса, по вашему мнению?

- В уголовном процессе все моменты – основные.

- Переломный момент процесса?

- Думаю, то, что Бишимбаев дал пароль от своего телефона. И вот эти видео были исследованы в ходе судебного заседания. Это был переломный момент, неожиданный. Это усилило обвинение.

- Приговор вынесен. Ваша оценка приговора?

- Мы удовлетворены вердиктом присяжных.

- Вы можете сказать, что это победа?

- Победа – это громко сказано, я так думаю. Но мы удовлетворены вердиктом присяжных. Нет выигравших, и нет проигравших.

- Как вы прогнозируете дальнейшие действия адвокатов Бишимбаева?

- Я считаю, что приговор они будут обжаловать в любом случае. Но, я думаю, приговор не претерпит больших изменений. И вообще, наверное, изменений не претерпит.

- Обвинение просило 20 лет по одной статье и 7 лет по другой?

- Да, мы ориентировались по статье 99 – 20 лет лишения свободы, по статье 110 – 7 лет. Путем частичного сложения – статья 58 Уголовного кодекса - окончательно мы просили 24 года лишения свободы. Это приближенный к максимальному срок...

    24 года – это немалый срок, поэтому это достаточное наказание, справедливое.

- В суде вы говорили о фатальной ошибке Бишимбаева…

- Фатальная ошибка его в том, что он дал нам пароль от телефона. Выявили все эти видео. 27 видео, которые он каждую минуту снимал... Я считаю, что он был в сильном алкогольном опьянении. Настолько, что он забыл, что снимал эти видео.

А второй фактор – это то, что он это делал на регулярной основе. Мы же люди, то, что мы делаем постоянно, оно притупляется у нас уже со временем. Бдительность наша притупляется. Так у Бишимбаева и произошло.

- Мы наблюдали за вашими реакциями, мы видели, как порой вы раздражались, злились, и вам делали замечания.

- Суд правильно сделал мне замечание, это все объективно. Но я вам так скажу. В суде с участием присяжных мое поведение эмоциональное - это, можно сказать, неотъемлемая часть. Кто-то говорит, это непрофессионально, но я так не считаю. Потому что присяжные заседатели – это люди, которые далеки от нашей юридической сферы. И вот этот наш юридический сухой язык нужно для них разбавлять эмоциональными выкладками, чтобы те факты и доказательства, которые мы представляем, они в их сознание легли крепко и надолго. Это лично моя тактика поведения.

- Как вы готовились к заключительному выступлению?

- Готовились основательно. Здесь надо выразить огромную благодарность руководству прокуратуры Астаны. Дело было на контроле у генерального прокурора Асылова Берика Ногаевича.

Это наша работа с Саяхатом Нурбековым. Это общий результат.

- После вашей речи было много комментариев, когда множество людей, даже не из Казахстана, выражали вам свою глубокую признательность…

- Я скажу, это моя работа. Я не знаю, как вам передать. Я ее очень люблю. Если я ее делаю, я делаю ее со всей ответственностью.

    Я ничего сверхъестественного не делала. Почему это вызвало такой общественный интерес? Потому что люди просто не видели этого ранее. Но это дело - одно из сотен дел, где я поддерживала обвинение. У нас вообще в прокуратуре очень много достойных ребят, профессионалов своего дела.

- Были сообщения, что в адрес судьи поступали угрозы. Подобные угрозы поступали в ваш адрес?

- Нет, не поступали.

- Айжан, давайте проясним такой момент: вчера возникли разногласия по поводу условно-досрочного освобождения Бишимбаева. В каких случаях это возможно, а в каких нет?

- Для того чтобы Бишимбаеву иметь право ходатайствовать об УДО, ему необходимо отбыть не менее 2/3 срока. А это 16 лет. Для того чтобы он имел это право, он должен безупречно отбывать данное наказание. И более того, иметь какие-то поощрения при отбытии наказания. Третье – при подаче ходатайства судом при рассмотрении ходатайства об УДО будет учитываться мнение потерпевшего.

- Cуд отправит уведомление родственникам потерпевшей?

- Да, суд, назначая процесс о рассмотрении ходатайства, уведомляет всех участников процесса, в том числе потерпевшего по данному уголовному делу. Уже в ходе судебного заседания при рассмотрении ходатайства ключевым моментом будет являться мнение потерпевшего... Законодательно это не закреплено нигде, но так как это преступление против личности, то при дальнейших рассмотрениях ходатайств осужденного мнение потерпевших этого процесса не обязательно, но учитывается судом. Может быть учтено.

- Давайте вернемся к вам. Скажите, как этот процесс изменил вашу жизнь и как он повлиял на наше общество?

- На меня… Я ведь делаю свою работу. И на меня легла ответственность, на мои плечи легла, на наши плечи легла. Вот это, конечно, даже где-то страшно, по-женски страшновато.

- Процесс, наверное, стал лучом надежды для наших женщин, которые теперь могут смелее высказываться...

- Да, вы правильно говорите. Семейно-бытовое насилие - это накипевшая проблема, несколько сотен случаев в год, это факт. Именно поэтому проявляется интерес к этому вопросу. Но я считаю, так не должно быть...

    Я надеюсь, что действительно после этого процесса женщины поймут, что не бесполезно обращаться в правоохранительные органы, что, наоборот, нужно обращаться, нужно говорить о проблемах... Я думаю, теперь любой домашний тиран, прежде чем поднять руку, он подумает.

- А что вообще делать для того, чтобы подобное насилие не возникало?

- Прежде всего это ведь идет от семьи. Мы должны воспитывать образованное общество, мы должны в семьях воспитывать тех джигитов, которые бы понимали, что это неправильно - поднимать руку на женщину...

- Будете ли вы использовать вашу сегодняшнюю популярность, пытаться сделать жизнь казахстанок лучше?

- В первую очередь я делала свою работу. И я хочу продолжить делать свою работу и делать ее хорошо, на отлично.

    И вообще я думаю, если каждый из нас – учитель, врач - будет делать свою работу хорошо, то у нас и мир будет лучше.

- Как известность повлияла на вашу жизнь и жизнь ваших близких?

- Я, наверное, из тех людей, которые вообще этим не болеют. Сейчас ты популярен, завтра нет. Родители нас так воспитывали, что нужно радоваться тихо. У меня родители живут в Петропавловске, они не афишируют, что я их дочь, они тихо радуются... Мне они об этом не говорят, вообще мы об этом не разговариваем, родители боятся, чтобы көз тимесін... Некоторое окружение родителей даже не знает, что я их дочь. Родители у меня настолько интеллигентные.

- Они тоже следили за процессом?

- Ну мама вообще говорит: "Я боюсь смотреть, я спокойно не могу". Ну она же переживает, мама же. Они вот так от и до не смотрели.

- Я думаю, что они гордятся.

- Ну, об этом они мне не говорят, но я надеюсь на это.

- А минусы вашей популярности?

- Минусы, наверное в том, что мы были как под лупой в этом процессе, потому что процесс публичный. И теперь даже каждый шаг даже вне работы, вне процесса, он как бы прослеживается. И на улице… А так хочу вот выразить огромную благодарность обществу за такую поддержку нас с Саяхатом Нурбековым. Процесс сам несложный. Сложность была в том, что он был публичный.

    Вот это давление общества, где-то критика была. Довольно жесткая критика была, но благодаря обществу мы держались. Я хочу выразить им огромную благодарность, низкий поклон. Вот это и есть неравнодушие, наверное. Это правильно, я считаю.

- Расскажите о вашем напарнике, Саяхате. У вас очень хороший тандем сложился.

- Мы, наверное, друг друга дополняем. Мы совсем немного с ним поработали, чуть больше полугода. Это первый наш процесс совместный, поддержание гособвинения в суде.

Он квалифицированный прокурор. Я даже сказала бы, более известный, чем я. У него на счету тоже немало резонансных дел, где он поддерживал обвинение. Я его уважаю очень. Замечательный человек, отец детей своих.

- Над какими процессами вы еще работаете? Самые громкие дела, о которых вы можете рассказать.

- Я в городскую прокуратуру перевелась полгода назад где-то... На счету достаточно много резонансных дел.

Было убийство матерью своего новорожденного ребенка. Я тогда в первый раз увидела женщину, можно сказать, без сердца, без эмоций.

Были и такие дела, где было заражение человека ВИЧ. Это эмоционально тяжелый был процесс.

В моей практике весь Уголовный кодекс практически. По всем делам я участвовала как государственный обвинитель.

- Если вам вдруг предложат заняться политикой…

- Об этом я вообще не думала и не думаю пока. А вообще я человек дела. И работая здесь, в прокуратуре, я вижу работу свою, вижу ее результат. И это, наверное, основополагающий момент того, что я вообще пока не рассматриваю какие-то другие вещи.

Как говорил Абай, "сен де — бір кірпіш, дүниеге кетігін тап та, бар қалан".

    Я считаю, что на сегодня я нашла свою нишу.

Над интервью работали: Зауре Казыбаева, Алина Шашкина
Фото: Турар Казангапов
Источник Tengrinews

• Подросток оскорбил полицейского в Кызылорде
  Мать несовершеннолетнего привлекли к административной ответственности за ос...
• Бишимбаевы проиграли еще один суд
  Специализированный межрайонный суд по административным делам города Астаны ...
• Планомерный рост цен на жилье ожидается в Казахстане
  В Министерстве промышленности и строительства прокомментировали тенденции н...
• АФМ обратилось к казахстанцам
  Агентство по финансовому мониторингу предупредило казахстанцев о мошенниках...
• Важный для казахстанцев договор теперь можно подписать через QR
  О новой услуге в приложении eGov рассказала вице-министр промышленности и с...
• ЧП на ферросплавном заводе в Караганде: какую помощь окажет правительство семьям погибших
  Премьер-министр Казахстана Олжас Бектенов выразил соболезнования родственни...
• "Мой папа - начальник". Странное видео с девушкой обсуждают казахстанцы
  В Казнете обсуждают странное видео с девушкой, передает корреспондент Tengr...
• В "Казпочту" нагрянули с проверкой: выявлены кражи и мошенничество
  Комитет по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры...
• Названы самые коррумпированные министерства в Казахстане
  С начала 2024 года в Казахстане зарегистрировали 1,1 тысячи уголовных корру...
• Казахстанцам дадут беспроцентные кредиты для получения высшего образования
  В Казахстане планируют предоставлять беспроцентные кредиты для обучения в в...