То, что стоит прочесть...

Школа давно позади и строгие учителя не стоят над душой угрожая двойками за непрочитанную классику.. а пробелов на мой взгляд много. Где-то обошлось кратким содержанием, где-то пересказом одноклассников, а какая-то литература в принципе выпадала из курса школы.. Сейчас хочу немного восполнить это. Начала "Мастера и Маргариту".. стыдно, но не читала. По совету хорошего человека - начала. Скажите, а что читали вы после школы? Не из под палки, а потому что захотелось? Может что-то вас изменило..

все зависит от того, что вас больше интересует и в каком направление вы хотите развиваться

В Уставе черным по белому сказано: рано или поздно любой мастер получает Заказ. Настал этот день и для меня.

Заказчику было лет шесть. Он сидел, положив подбородок на прилавок, и наблюдал, как «Венксинг» копирует ключ от гаража. Мама Заказчика в сторонке щебетала по сотовому.

— А вы любой ключик можете сделать? — спросил Заказчик, разглядывая стойку с болванками.

— Любой, — подтвердил я.

— И такой, чтобы попасть в детство?

Руки мои дрогнули, и «Венксинг» умолк.

— Зачем тебе такой ключ? — спросил я. — Разве ты и так не ребенок?

А сам принялся лихорадочно припоминать, есть ли в Уставе ограничения на возраст Заказчика. В голову приходил только маленький Вольфганг Амадей и ключ к музыке, сделанный зальцбургским мастером Крейцером. Но тот ключ заказывал отец Вольфганга…

— Это для бабы Кати, — сказал мальчик. — Она все вспоминает, как была маленькая. Даже плачет иногда. Вот если бы она могла снова туда попасть!

— Понятно, — сказал я. — Что же, такой ключ сделать можно, — я молил Бога об одном: чтобы мама Заказчика продолжала болтать по телефону. — Если хочешь, могу попробовать. То есть, если хотите… сударь.

Вот елки-палки. Устав предписывает обращаться к Заказчику с величайшим почтением, но как почтительно обратиться к ребенку? «Отрок»? «Юноша»? «Ваше благородие»?

— Меня Дима зовут, — уточнил Заказчик. — Хочу. А что для этого нужно?

— Нужен бабушкин портрет. Например, фотография. Сможешь принести? Завтра?

— А мы завтра сюда не придем.

Я совсем упустил из виду, что в таком нежном возрасте Заказчик не пользуется свободой передвижений.

— Долго еще? — Мама мальчика отключила сотовый и подошла к прилавку.

— Знаете, девушка, — понес я ахинею, от которой у любого слесаря завяли бы уши, — у меня для вашего ключа только китайские болванки, завтра подвезут немецкие, они лучше. Может, зайдете завтра? Я вам скидку сделаю, пятьдесят процентов!

Я отдал бы годовую выручку, лишь бы она согласилась.

Наш инструктор по высшему скобяному делу Куваев начинал уроки так: «Клепать ключи может каждый болван. А Заказ требует телесной и моральной подготовки».

Придя домой, я стал готовиться. Во-первых, вынес упаковку пива на лестничную клетку, с глаз долой. Употреблять спиртные напитки во время работы над Заказом строжайше запрещено с момента его получения. Во-вторых, я побрился. И, наконец, мысленно повторил матчасть, хоть это и бесполезно. Техника изготовления Заказа проста как пробка. Основные трудности, по словам стариков, поджидают на практике. Толковее старики объяснить не могут, разводят руками: сами, мол, увидите.

По большому счету, это справедливо. Если бы высшее скобяное дело легко объяснялось, им бы полстраны занялось, и жили бы мы все припеваючи. Ведь Пенсия скобяных дел мастера — это мечта, а не Пенсия. Всего в жизни выполняешь три Заказа (в какой момент они на тебя свалятся, это уж как повезет). Получаешь за них Оплату. Меняешь ее на Пенсию и живешь безбедно. То есть, действительно безбедно. Пенсия обеспечивает железное здоровье и мирное, благополучное житье-бытье. Без яхт и казино, конечно, — излишествовать запрещено Уставом. Но вот, например, у Льва Сергеича в дачном поселке пожар был, все сгорело, а его дом уцелел. Чем такой расклад хуже миллионов?

Можно Пенсию и не брать, а взамен оставить себе Оплату. Такое тоже бывает. Все зависит от Оплаты. Насчет нее правило одно — Заказчик платит, чем хочет. Как уж так получается, не знаю, но соответствует такая оплата… в общем, соответствует. Куваев одному писателю сделал ключ от «кладовой сюжетов» (Бог его знает, что это такое, но так это писатель называл). Тот ему в качестве Оплаты подписал книгу: «Б. Куваеву — всех благ». Так Куваев с тех пор и зажил. И здоровье есть, и бабки, даже Пенсия не нужна.

Но моральная подготовка в таких условиях осуществляется со скрипом, ибо неизвестно, к чему, собственно, готовиться. Запугав себя провалом Заказа и санкциями в случае нарушения Устава, я лег спать. Засыпая, волновался: придет ли завтра Дима?

Дима пришел. Довольный. С порога замахал листом бумаги.

— Вот!

Это был рисунок цветными карандашами. Сперва я не понял, что на нем изображено. Судя по всему, человек. Круглая голова, синие точки-глаза, рот закорючкой. Балахон, закрашенный разными цветами. Гигантские, как у клоуна, черные ботинки. На растопыренных пальцах-черточках висел не то портфель, не то большая сумка.

— Это она, — пояснил Дима. — Баба Катя. — И добавил виновато: — Фотографию мне не разрешили взять.

— Вы его прямо околдовали, — заметила Димина мама. — Пришел вчера домой, сразу за карандаши: «Это для дяди из ключиковой палатки».

— Э-э… благодарю вас, сударь, — сказал я Заказчику. — Приходите теперь через две недели, посмотрим, что получится.

На что Дима ободряюще подмигнул.

«Ох, и лопухнусь я с этим Заказом», — тоскливо думал я. Ну да ладно, работали же как-то люди до изобретения фотоаппарата. Вот и мы будем считывать биографию бабы Кати с этого так называемого портрета, да простит меня Заказчик за непочтение.

Может, что-нибудь все-таки считается? неохота первый Заказ запороть…

Для считывания принято использовать «чужой», не слесарный, инструментарий, причем обязательно списанный. Чтобы для своего дела был не годен, для нашего же — в самый раз. В свое время я нашел на свалке допотопную пишущую машинку, переконструировал для считывания, но еще ни разу не использовал.

Я медленно провернул Димин рисунок через вал машинки. Вытер пот. Вставил чистый лист бумаги. И чуть не упал, когда машинка вздрогнула и клавиши бодро заприседали сами по себе: «Быстрова Екатерина Сергеевна, род. 7 марта 1938 года в пос. Болшево Московской области…»

Бумага прокручивалась быстро, я еле успел вставлять листы. Где училась, за кого вышла замуж, что ест на завтрак… Видно, сударь мой Дима, его благородие, бабку свою (точнее, прабабку, судя по году рождения) с натуры рисовал, может, даже позировать заставил. А живые глаза в сто раз круче объектива; материал получается высшего класса, наплевать, что голова на рисунке — как пивной котел!

Через час я сидел в электричке до Болшево. Через три — разговаривал с тамошними стариками. Обдирал кору с вековых деревьев. С усердием криминалиста скреб скальпелем все, что могло остаться в поселке с тридцать восьмого года — шоссе, камни, дома. Потом вернулся в Москву. Носился по распечатанным машинкой адресам. Разглядывал в музеях конфетные обертки конца тридцатых. И уже собирался возвращаться в мастерскую, когда в одном из музеев наткнулся на шаблонную военную экспозицию с похоронками и помятыми котелками. Наткнулся — и обмер.

Как бы Димина бабушка ни тосковала по детству, вряд ли ее тянет в сорок первый. Голод, бомбежки, немцы подступают… Вот тебе и практика, ежкин кот. Еще немного, и запорол бы я Заказ!

И снова электричка и беготня по городу, на этот раз с экскурсоводом:

— Девушка, покажите, пожалуйста, здания, построенные в сорок пятом году…

На этот раз Заказчик пришел с бабушкой. Я ее узнал по хозяйственной сумке.

— Баб, вот этот дядя!

Старушка поглядывала на меня настороженно. Ничего, я бы так же глядел, если бы моему правнуку забивал на рынке стрелки незнакомый слесарь.

— Вот Ваш ключ, сударь.

Я положил Заказ на прилавок. Длинный, с волнистой бородкой, тронутой медной зеленью. Новый и старый одновременно. Сплавленный из металла, памяти и пыли вперемешку с искрошенным в муку Диминым рисунком. Выточенный на новеньком «Венксинге» под песни сорок пятого.

— Баб, смотри! Это ключик от детства. Правда!

Старушка надела очки и склонилась над прилавком. Она так долго не разгибалась, что я за нее испугался. Потом подняла на меня растерянные глаза, синие, точь-в-точь как на Димином рисунке. Их я испугался еще больше.

— Вы знаете, от чего этот ключ? — сказала она тихо. — От нашей коммуналки на улице Горького. Вот зазубрина — мы с братом клад искали, ковыряли ключом штукатурку. И пятнышко то же…

— Это не тот ключ, — сказал я. — Это… ну, вроде копии. Вам нужно только хорошенько представить себе ту дверь, вставить ключ и повернуть.

— И я попаду туда? В детство?

Я кивнул.

— Вы хотите сказать, там все еще живы?

На меня навалилась такая тяжесть, что я налег локтями на прилавок. Как будто мне на спину взгромоздили бабы-катину жизнь, и не постепенно, год за годом, а сразу, одной здоровой чушкой. А женщина спрашивала доверчиво:

— Как же я этих оставлю? Дочку, внучек, Диму?

— Баб, а ты ненадолго! — закричал неунывающий Дима. — Поиграешь немножко — и домой.

По Уставу, я должен был ее «проконсультировать по любым вопросам, связанным с Заказом». Но как по таким вопросам… консультировать?

— Екатерина Сергеевна, — произнес я беспомощно, — Вы не обязаны сейчас же использовать ключ. Можете вообще его не использовать, можете — потом. Когда захотите.

Она задумалась.

— Например, в тот день, когда я не вспомню, как зовут Диму?

— Например, тогда, — еле выговорил я.

— Вот спасибо Вам, — сказала Екатерина Сергеевна. И тяжесть свалилась с меня, испарилась. Вместо нее возникло приятное, острое, как шабер, предвкушение чуда. Заказ выполнен, пришло время Оплаты.

— Спасибо скажите Диме, — сказал я. — А мне полагается плата за работу. Чем платить будете, сударь?

— А чем надо? — спросил Дима.

— Чем изволите, — ответил я по Уставу.

— Тогда щас, — и Дима полез в бабушкину сумку. Оттуда он извлек упаковку мыла на три куска, отодрал один и, сияя, протянул мне. — Теперь вы можете помыть руки! Они у вас совсем черные!

— Дима, что ты! — вмешалась Екатерина Сергеевна, — Надо человека по-хорошему отблагодарить, а ты…

— Годится, — прервал я ее. — Благодарю Вас, сударь.

Они ушли домой, Дима — держась за бабушкину сумку, Екатерина Сергеевна — нащупывая шершавый ключик в кармане пальто.

А я держал на ладони кусок мыла. Что оно смоет с меня? Грязь? Болезни? Может быть, грехи?

Узнаю сегодня вечером.

© Сильвия
прочитала на ЯПЛАКАЛЪ
_________________
Там, на небе, только и разговоров, что о море. И о закате... (c)
---------------------------
Говорят, что настоящие мужики перевелись! Вы не в курсе куда? А то я бы тоже перевелась...

Предыстория
"Не оскудеет рука берущего..."
Мы не те с кем вам хотелось бы встретиться просто так на улице. Я готов поспорить на один лишний Контракт, что и в других местах встреча с нами не обрадует. Кому хочется лишиться того, что берем мы? Вы десятки раз можете пройти мимо нас, можете заходить по-соседски за солью или заговорить в лифте о погоде, но только потому что Берущие суть есть люди. Знание того, кто именно одалживает вам хлорид натрия, может надолго отбить охоту к этому продукту и лишить памяти за последние несколько часов.

История Первая - Летальная, Печальная
На вид ей было немного за сорок, а может и чуть больше. Молодость еще немного сохранилась в сухощавой фигуре, но лицо выдавало возраст. Осунувшееся нужно сказать лицо, нездоровое, с остатками загара через который явно проступала бледность.
Я увидел ее на выходе из метро и сразу прокрутил в голове все детали полученные от Просящего. Ирина, 37 лет (всего?), была единожды замужем за Просящим, а теперь разведена, живет одна, стеснена в средствах, пуглива. Больше мне было не нужно, да он и не сообщил.
Я развернулся и пошел в ту же сторону что и она. Большой букет ярких красных экзотических цветов в левой руке прекрасно выделял меня из толпы и одновременно отвлекал внимание от излишне приметной внешности. Не мой стиль, но приходилось торопиться - срок контракта истекал сегодня и что ждет за отказ я проверять не хотел.
Минут через 10 мы свернулись с людной улицы во дворы, и я аккуратно положил на ходу букет на лавку. Теперь руки оставались свободными для того, что предстояло сделать, и я быстро нагнал Ирину. Она наверное прислушивалась к шагам сзади и резко обернулась мне навстречу сунув руку в сумку и выдергивая баллончик. За кого она меня приняла? За маньяка? Грабителя? Интересно помогло бы с маньяком?
Легко перехватив ее руку, я положил ладонь ей на лоб и внятно произнес фразу-ключ: "У меня есть право взять то, что мне не принадлежит". Мы не знаем как это работает и что дает нам право Брать, но осечек не бывает. Ирину выгнуло дугой, она рухнула мне на руки и лишилась чего-то важного в это мгновение. А я приобрел. Точнее получил на хранение.
Следующим утром Просящий сидел передо мной в кресле - все такой же отвратительный, ничтожный, но напыщенный, и пафосный, как и при первой нашей встрече. Ранняя лысина и жировая складка поверх ремня не делали его приятнее. Этот состоятельный человек так желающий отобрать нечто у своей бывшей жены, которая ходит чуть ли не в обносках, добрых чувств не вызывал. Даже больше: он был отвратителен как трупный червь! Но Контракт есть Контракт. У нас есть право Брать и обязанность Взять как только Контракт Вступил в силу.
"Что же он так захотел? Квартиру старую их отобрать? Документы на дачу? Отказ от ребенка? Нет, детей у них не было и не могло быть - какие-то женские проблемы, да и какой из него отец. И чего ему не жилось со своей новой 23-летней "моделью"? Какой мерзкий." - мысли скакали вокруг вопроса "Что?", как пони по цирковому манежу, но надо было заканчивать.
"Вы готовы?" - задал я глупейший вопрос, как будто он мог отказаться. "Да!" - проблеял он и вдруг побледнел растратив остатки пафоса и вмиг став жалким и перепуганым. И тут я понял что он просто до смерти боится. Боится того, что сам просил и не хочет! Поздно! "У меня есть то, что мне не принадлежит." - выдохнул я ключ и в ту же секунду он Приобрел, а знание о полученном упало на меня, как многотонный пресс, как это всегда бывает в момент передачи.
Рак шейки матки. Терминальная стадия. После нескольких лет обычных женских болезней опухоль возникла внезапно и диагностировали ее слишком поздно. Как же она ходила?! Бывший муж отобрал ее раковую опухоль и, хотя я не представляю во что она трансформируется в мужском организме, он уже покойник. Теперь все встало на свои места: его фальшивый пафос чтобы скрыть страх, ее осунувшемся лицо и запоздалый поступок-искупление мужчины который бросил свою жену ради молодой.

Знание никогда не приносит радости Берущему потому, что радость - это для людей. А у нас есть право Брать и обязанность Взять как только контракт вступил в силу. А еще наказание, Знать после того как контракт выполнен.

© YoMan78
прочитала на ЯПЛАКАЛЪ
_________________
Там, на небе, только и разговоров, что о море. И о закате... (c)
---------------------------
Говорят, что настоящие мужики перевелись! Вы не в курсе куда? А то я бы тоже перевелась...

Новогодняя сказка, а может, и быль...

Дрожащими руками он откупорил бутылку и отхлебнул обжигающей жидкости прямо из горла. Поперхнувшись водкой, он долго кашлял и отплевывался. Денег на закуску не было, хватило только на водку, потому пришлось черпнуть горсть воды из реки, что бы сбить противный привкус алкоголя. Ругаясь вполголоса, он опять отхлебнул. Лицо, помятое жизнью, расправилось, а глаза подобрели. Он посмотрел на окружающий его мир светлым взглядом опохмелившегося человека.
Зима постепенно вступала в свои права. С неба сыпалась мелкая крупа, претендующая на звание снега, и сразу таяла - мороза не было. Немногочисленные прохожие неслись в свои теплые дома, перескакивая лужи и грязь.
- Эй, милок - обратился он к пробегавшему мимо парню в дорогом костюме - Угости сигаретой, земляк.
- Не курю - с брезгливостью бросил парень и удалился.
- Ну и дурак - поставил диагноз он.
Предновогодняя суета не раздражала его, а наоборот радовала.
- Понимаешь, Шарик - он обратился к дрожащей от холода собаке, что жалась у его ног - Это хорошо, что люди заботятся не только о себе, но и о своих родных.
Он хлебнул вновь.
- Плохо, что о других не заботятся - он почесал грязную бороду в задумчивости - Плохо, но исправимо.
Старый бродяга сидел на краю реки и смотрел на прохожих.
- Сумки, елки, подарки - он мечтательно причмокнул губами - Тепло, на столе оливье и курица.
Псина, названная Шариком, при этих словах, тихо взвизгнула и заскулила.
- Что Шарик? Тоже жрать охота? - бродяга почесал псину за ушами - Нету, брат, денежки - он горько вздохнул - Нет и еды.
И тут среди радостных лиц, несущихся к своему дому, бродяга увидел молодого человека. Угрюмо смотря себе под ноги, он брел, не обращая внимания на окружающее. Бродяга, погладил собаку и задумчиво произнес:
- Вот и кандидат.
Дождавшись, когда молодой человек поровняется с ним, бродяга сказал:
- Угости сигаретой, брат
Парень вздрогнул и непонимающее посмотрел на бродягу.
- Простите, что?
- Я, говорю, сигаретку бы мне. Если найдется - повторил бродяга
- А-а - протянул парень и, порывшись в карманах, достал пачку и зажигалку - Возьмите.
- Что всю? - бродяга был удивлен
- Сколько совесть позволит - горько усмехнулся парень
Бродяга, предварительно вытерев пальцы о куртку, бережно вытянул две сигареты из пачки.
- Я парочку, если позволите - извиняющимся тоном сказал бродяга
- Ага - согласно кивнул парень в задумчивости.
Бродяга прикурил, чиркнув протянутой парнем зажигалкой и выпустив облачко дыма, сказал:
- Что, парень, дела совсем плохие?
Молодой человек удивленно посмотрел на бродягу, но все же ответил:
- Бывало хуже, но сейчас не фонтан
- Оно видно - благодушно заверил бродяга - Если не брезгуешь, хлебни со мной водочки.
- Не брезгую - спокойно сказал парень - Но водку не пью. Да и на голодный желудок пить вредно.
- Это точно - согласился бродяга, выжидательно смотря на парня
- Что денег не просишь - задал спокойно вопрос парень
- Коль не жалко, дай на прокорм псине - бродяга ткнул пальцем в Шарика
- Денег не дам, а вот накормить могу. Топай за мной.
Колокольчик, подвешенный изнутри к двери, возвестил мягким звоном продавщицу о вошедшем покупателе. И она, натянув дежурную улыбку, выпорхнула в торговый зал.
- Что желаете? - симпатичная продавщица осмотрела с ног до головы парня.
- Колбасы варенной палку, хлеба две буханки, большую пачку собачьего корма и бутылку водки
Продавщица заметалась по залу, подтаскивая названное парнем к прилавку.
- Что-то еще? - она обворожительно улыбнулась
- Нет - ответил парень, но секунду подумав, добавил - Хотя...дайте блок сигарет.
Расплатившись и засунув все покупки в пакет, парень в сопровождении бродяги и собаки вышел из магазина.
- Держи - он протянул пакет бродяге - На пару-тройку дней тебе и псу хватит, а там, глядишь, и повезет в чем-нибудь. Прощай.
Парень не требуя благодарности, повернулся и начал уходить. Но бродяга догнал его:
- Стой, скажи, как тебя зовут-то хоть.
- Олег
- Так вот Олег, я тебе должен одну важную вещь сказать - бродяга посмотрел по сторонам - Но только не здесь, а то народу слишком много. Давай к реке вернемся?
Парень посмотрел на часы и секунду подумав, ответил:
- Давай.
Бродяга достал из-за пазухи пачку пластиковых стаканчиков.
- Извини, денег не было, пришлось в магазине взаймы взять - он улыбнулся - Уважь старика, выпей со мной стопочку.
Парень внимательно посмотрел на морщинистое лицо бродяги.
- Ты не назвал свое имя, старый
- Меня "Дедом" зовут, а про "старый" забудь - бродяга налил пахучую жидкость в стаканчики. Расстелив на лавочку газету, положил нож, хлеб и колбасу, не нарушая упаковки.
- Нарежь сам, а то мало ли - он виновато поморгал
Парень спокойно порезал колбасу и хлеб. Насыпал на мокрый асфальт корма для собаки и поднял свой стакан:
- Ну что Дед? С наступающим тебя!
- Ага - согласно кивнул Дед и поднял свой стакан
Пластиковые стаканчики слабо зашуршали, изображая звон новогодних бокалов. Выпили.
- Расскажи мне, Олежа, что стряслось у тебя - сказал Дед, жуя с аппетитом колбасу.
- А - досадливо махнул рукой Олег - Партнеры кинули с деньгами, рабочим платить не чем. А тут Новый год....жопа, одним словом.
- Так дело в деньгах? - разочарованно протянул Дед
- Нет. Дело в людях, меня подвели и людей без денег оставляю - парень взял бутылку и наполнил стаканы вновь - Не грузись, Дед, чужими проблемами.
Олег поднял стаканчик.
- Давай выпьем, Дед, что бы в Новом году, люди стали добрее и лучше!
- Хороший тост - Дед поднял стакан - Давай.
Выпили, помолчали.
- Значит, тебе стыдно перед рабочими? - завел опять разговор Дед
- Ага - подтвердил Олег - Понимаешь, мы отработали честно. а они....да ну их! Скоты. Воруют всё, воруют, но ведь с собой на тот свет не уволочь. Да и человеком оставаться надо!
- Толково сказано - Дед покивал головой - Я помогу тебе.
- Ты? - у Олега округлились глаза - Каким образом?
Дед, усмехнувшись, наставил на Олега указательный палец. И тут же в кармане куртки Олега зазвонил телефон. Олег удивленно смотрел на Деда.
- Может, все-таки ответишь? - Дед рассмеялся, глядя на растерянное лицо Олега
Олег достал телефон.
- Алё....Да....Конечно, понимаю....Хорошо....Можно наличкой....Спасибо.
- Ну и? - Дед, улыбаясь, спросил Олега
- Партнер звонил, говорит, деньги перечислили, хочет отдать за проделанную работу - удивленно пояснил Олег
- Ну, вот видишь - Дед усмехнулся - Что залип? Наливай!
Выпили, помолчали.
- Дед, а ты кто джин? - задал вопрос Олег
Дед презрительно сморщился:
- Джины, вредные существа. Это только в сказках они помогают людям, а на самом деле, те еще черти.
- Тогда кто? - не отставал Олег.
- Какая тебе разница? - Дед пожевал колбасы - И вообще, у меня мож традиция такая.
- Какая "такая традиция"?
- Я каждый год, сажусь где-нибудь и жду горемыку типа тебя, порой очень долго ждать приходится - Дед полез за пазуху и вытащил недопитую бутылку водки и протянул ее Олегу - Разлей остатки. Так вот. В зависимости, от того, как человек себя поведет, я ему или помогу, или нет. Понял?
- Не совсем - честно признался Олег
Дед поднял стаканчик:
- За человеческое неведение!
В нескольких метрах от них остановился белоснежный "Мерседес" и из него вышла красивая девушка. Решительно направившись к сидящим на лавочке Олегу и Деду.
- Все, Олежа, баста.
- Это кто? - Олег залюбовался красотой роскошной блондинки
- Внучка моя - пояснил бродяга
- Твоя? - у Олега отвисла челюсть от удивления
- Ага - удрученно подтвердил Дед - Щас нам будет на орехи.
- Так значит? - девушка остановилась и уперла руки в бока
- Ну, это....внучка, не серчай на старика - залебезил Дед - Вот, человека хорошего встретил, Олегом зовут. А с хорошим-то человеком как стаканчик не опрокинуть?
- Прекращай Дед - властно сказала внучка - И ты хорош! - она повернулась к Олегу - Дома жрать не чего, деньги кончаются, а он бродягу поит!
- Ну...так ведь...ему вообще худо было - попытался оправдаться Олег - Тем более, что Дед помог. Деньги есть теперь.
- Вот ты дурак, Олежа! - в сердцах воскликнул Дед - Всю контору попалил!
- Ага! Опять за старое? - внучка повернулась к Деду
- Так без того нельзя, лебедушка моя - Дед вздохнул - А то вообще сердцами очерствеют люди.
- Ладно, дедушка - сменила гнев на милость внучка - Поехали, дедушка домой, а то скоро на Ёлку, а ты не переоделся, да и помыться тебе не мешало бы.
Олег ошарашено смотрел на деда и внучку
- Я понял! - вдруг заорал он - Я понял, кто вы!
- Вот и ладушки, только не ори на всю улицу - Дед улыбнулся - Собачка хорошая. Возьмешь себе?
Олег посмотрел на пса, сидящего у его ног
- Возьму - согласно кивнул головой Олег
- Вот и хорошо. А нам пора - Дед открыл заднюю дверцу "Мерседеса" - Ну и напоследок, вот твоим детям подарок - он щелкнул пальцами и с неба повалил крупными хлопьями снег.....

© БеSпалева
прочитала на ЯПЛАКАЛЪ
_________________
Там, на небе, только и разговоров, что о море. И о закате... (c)
---------------------------
Говорят, что настоящие мужики перевелись! Вы не в курсе куда? А то я бы тоже перевелась...

Если вам кто-то скажет, что инопланетяне жуткие снобы, - плюньте тому в глаз. Они отличные ребята и здорово помогли мне в одном деле.
Эта история случилась хмурым ноябрьским вечером. Я допивал чай на кухне и собирался и собирался посмотреть последнюю серию «Бригады», как услышал стук в калитку. Загавкали соседские волкодавы, залаял наш пес Барсик, и мне пришлось накинуть куртку и выйти во двор – посмотреть, кого это принесла нелегкая. За калиткой стояли двое, и Барсик заливался безудержным лаем.
- Чего надо? – спросил я.
- Хозяин, извините за беспокойство. Мы не местные. Заблудились. Не подскажите, как нам добраться до Альфы Центавра?
- Мужики, епрст… Вы че, сдурели? – сказал я и подошел ближе. Поймите меня правильно. Разный народ иногда стучит в калитку. И «дайте-вадички-папить», и «памагити-люди-добрыи». Иногда спрашивают, где тут «дурь» можно купить. Иногда просят пару литром самогона в долг… Дорогу до ближайшей звезды спрашивали впервые.
Я даже растерялся. Выглядели эти два мужика совершенно обычно. Лица неприметные, пальто серые, у обоих коричневые кепки на голове. И только когда я подошел, то увидел, что они близнецы. Точная копия. Ну, думаю, какие-то аферисты.
- Знаете что. Идите, люди добрые, отсюда, пока я собаку не отвязал.
- Послушайте. Мы понимаем, что это выглядит нелепо, но мы действительно заблудились. Никто нам не хочет помочь. То ружьем пугают, то собаками, то милицией.
- Ну да. Сами мы не местные, глаза у нас честные… щас в милицию и позвоню. Идите, идите…
- Постойте. Не звоните никуда. Мы действительно инопланетяне. И действительно заблудились. Вон стоит наша посадочная капсула, - и один из них махнул рукой на дорогу. Там, в темноте, еле угадывалось огромное сооружение высотой с пятиэтажный дом. С виду оно напоминало водонапорную башню. На нем перемигивались разноцветные огоньки и светились круглые окошки-иллюминаторы. Вот тут-то я и понял: все, чувак, ты попал! Похоже на белку, то бишь «делириум тременс». Редкий случай, а ведь я и не пью толком. У меня с любого праздника початая бутылка неделю может спокойно стоять. Маринка говорит, что хоть с этим все в порядке: муж не пьет. И вот на тебе!
- Никакой белой горячки… Это действительно наша капсула, а мы инопланетяне. Живем на Бета Змееносца. Летели на день рождения родственников – сломались навигационные приборы.
- Вы че, мысли читаете?
- Есть немного, - улыбнулся один из них.
- Ну-ну. А русский откуда знаете?
- Лингвоанализатор, - он постучал согнутым пальцем по кепке. – Синхронный перевод и вживление лингвистической психоматрицы.
- Угу. Как же…
- Вы только ничего не подумайте… скрытая камера тоже ни при чем.
- А?
- Я говорю, скрытая камера, о которой вы подумали, тоже ни при чем. И мы не шпионы. И у вас не белая горячка.
- Бля. Это ж надо…
- Обсценная лексика, снижение социальной ценности объекта, упоминание гомосексуальных взаимоотношений, противоестественные табуированные связи, порочащие…
- Ладно, хватит. Уже и матюкнуться нельзя.
- Это лингвоанализатор. Он расшифровывает, простите.
- Ну и что мне теперь с вами делать?
- А вы дорогу до системы Центавра не знаете? – с надеждой спросил инопланетянин.
- Да тут вроде недалеко, четыре с половиной звездных года. По телевизору слышал.
- А направление не скажете?
- Дома где-то атлас валяется.
- А можно мы атлас посмотрим? Мы не аферисты и не гипнотизеры. В конце концов, вы можете нас испытать.
- Это еще как?
- Вспомните какой-то эпизод из своей жизни.
- Ну… ладно. Вспомнил.
- В восемьдесят девятом году Лизка Кущина, 18 лет, незамужем, заразила вас и Олега Сосновского триппером… «Сука, падла, я ей ноги повырываю, 150 рублей, ну ни хрена себе…»
- Эй-эй… тихо, тихо. Соседи услышат. Ладно, подождите, я только собаку привяжу. Но с этой минуты вы мои мысли не читаете. Нечего…
Вот так мы и познакомились. Я привязал Барсика и провел их на кухню. От чая и водки они отказались. Я принес им атлас звездного неба. Они на него взглянули и заметно расстроились. Плоский, сказали, и вид только со дна атмосферы, никакой привязки к галактическим ориентирам. Тогда я принес им компакт «Ред шифт». Я уже не помню, кто подарил. Наверное, Борисович, у него жена в Планетарии работает. На этом компакте неплохая энциклопедия по астрономии. «Красный сдвиг» им понравился больше. Они даже повеселели. Здесь же, на кухне, махнули пару раз рукой прямо в воздухе и развернули огромный экран. Он был похож на полупрозрачный аквариум, но очень тонкий. Они гоняли на нем какие-то трассы, пунктиры и непонятные формулы. Я только в углу сидел, челюсть выпадающую поддерживал. Никому ничего не скажу. Зачем позориться? Все равно никто не поверит.
Пару раз они разворачивали экран поменьше. В нем мелькали какие-то зеленые тени, проплывали серебристые пузырьки. Между собой они говорили на каком-то странном языке. Их настоящая речь была похожа на язык рыб. Буль-буль да Буль-буль. Это еще слава Богу, что жена с дочкой гостили у тещи. Как бы я им это все объяснил? Похоже, мне повезло.
«Красный сдвиг» тоже не помог. Инопланетяне сидели на кухне хмурые и расстроенные. Как я понял, их навигационные приборы пришли в полную негодность, а без них они не могут улететь. Жалко мне на них смотреть стало. Решил их хоть как-то разговорить. Когда еще такое случится.
- Я, конечно, все понимаю, но вы так свободно туда-сюда шастаете. А почему мы вас никогда не видели?
- Видели, только внимания не обращали.
- А почему бы вам не наладить контакт с правительствами? Менялись бы чем-то. Мы вам что-то, а вы нам технологии, парочку звездолетов бэушных подкинули бы.
- Нельзя. Это запрещено.
- Почему нельзя? – спросил я. – Вы же по всей галактике шатаетесь. Наверняка с разными там зелеными человечками якшаетесь. Чем мы хуже?
- А вы деньги не возвращаете. Репутация у вас плохая.
- Какие такие деньги?! Не понял. Ну-ка с этого места поподробнее. Какие это деньги мы замутили?
Как это какие? Ваш планетарный банк под гарантии правительства Земли взял у галактического сообщества 13 миллиардов межзвездных единиц на развитие инфраструктуры и помощь инвалидам Луны.
Хм… тут я недоуменно в затылке почесал. Бабки взять под красивое название – это очень даже по-нашему, но что-то я никогда не слышал о планетарном банке, а про инвалидов Луны вообще только узнал.
- А вы не ошибаетесь?
- Исключено. Во всех учебниках по кредитному делу этот случай подробно описан. Искренне рекомендуется с обитателями вашей планеты не иметь вообще никаких сношений.
- И давно?
- Два миллиона лет. По вашему исчислению.
- Ага! Неправда ваша, мужики. Не было тогда тут никого. Может, пара динозавров и пробегала – а людей не было. Динозавры же не могли бабки зажилить? Они тупые и сдохли к тому же.
- Динозавры ни при чем. Это вы их истребили.
- Мы?
- Вернее те, кто были до вас. Атланты.
- Ах, атланты… ну да… как же я сразу не врубился. Эти да, эти могут… - я сделал вид, что все понял. – Так это они ваше уважаемое сообщество на кучу денег развели?
- Не совсем понимаем, что такое «развели», но средства поступили на их счет.
- А где атланты сейчас? В бегах?
- Трудно сказать. Они многим цивилизациям должны. Но долг висит за вашей планетой.
- А мы туту каким боком? – изумился я. – Мы же деньги не брали…
- На Земле живете?
- Ну… живем.
- Значит – должны. Любой долг привязывается к обитаемой планете, как к стабильному образованию.
- Ну ни черта себе! А если мы на Венеру переселимся?
- Тогда вы будете считаться новой цивилизацией.
- Ага. Ясно.
Если честно, от всего этого у меня голова кругом пошла. Слишком много информации, а я от усталости просто валился с ног. Контакт с инопланетным разумом – это приятно, конечно, но тут я начал зевать… Прошлой ночью кошки не давали мне выспаться.
У нас живут две кошки – Сильва и Сейлор Мун. Сильве пять лет, это своенравная сибирская кошка. Сейлор Мун всего-то восемь месяцев. Это имя ей дала моя дочка Олька, она обожает этот мультсериал. Сейлор Мун, совершенно черная и безбашенная кися, приблудилась к нам этой весной и уже два раза оборвала карниз, катаясь на шторах. Некоторое время они с Сильвой шипели друг на дружку, но все обошлось. Чтобы не сломать язык, вторую я зову просто и коротко – Муня.
Недавно Сильва родила двух котят. Кошки рожают легко, тем более что я, на правах хозяина, каждый год помогаю. Сижу, поглаживаю пузо и покрикиваю: «Тужься, Сильва, давай, бейби… ну-ка, еще чуть-чуть!»  И, как я понимаю, рожать под присмотром хозяина ей просто в кайф.
Котята в этот раз вышли разномастные. Черного с белым пятном на кончике хвоста мы назвали Кисточкой, а полосатого назвали Мурзиком. Весь месяц Муня наматывала круги вокруг Сильвиного гнезда и пыталась полизать чужих котят. Инстинкт срабатывал. Сильва зорко следила за ней и предупреждающе грозно рычала. И вот неделю назад эти мерзопакостные засранцы, эти сильвины выкормыши, эти мелкие пискли решили-таки выползти на белый свет, и мой дом превратился в кошкодром. Мы натыкались на них, они пищали из-под кроватей и мешали работать. Знающие люди меня поймут.
Но это еще не все! Сильва повадилась приносить котят к нам под одеяло. Котята мяукали, искали сиську и царапались. Предыдущей ночью Олька попросилась спать с Маринкой (моя жена), и меня временно положили в детской. Я думал, что высплюсь. Ага… наивный. В три часа ночи Сильва пригнала ко мне своих питомцев, и они начали радостно пищать мне на ухо и прыгать с подлокотника дивана на мою лысину. Я вежливо отнес все семейство обратно в кабинет, где для них лежит картонная коробка от системного блока. Через пять минут Сильва приволокла в зубах Кисточку и побежала за Мурзиком. Кисточка тут же побежала за ней и спряталась под шкаф. Сильва приволокла Мурзика и стала искать Кисточку. Потом все вместе начали орать друг другу из разных углов комнаты. Вскоре пришла Сейлор Мун, начала играть с Кисточкой и кусать ее за ушки. Они перевернули стул, и я окончательно проснулся.
Я разозлился, сгреб весь этот кошачий бордель в кучу и перетащил их на лоджию. Сильве я лично пообещал сделать из нее люля-кебаб, если она принесет мне хоть одного котенка. Поймите меня правильно: несмотря на то, что я люблю кошек, иногда я их просто ненавижу.
Сижу на кухне сонный, голова кругом идет. Приблудные инопланетяне лопочут по-своему, а я спать хочу. Вдруг на кухню проскользнула Сильва и направилась к своей мисочке с молоком. Вы бы видели их лица.
- А откуда у вас навигатор? – изумленно спросили они.
- Какой еще навигатор? – этот сумасшедший день стал порядком мне надоедать.
- Да вот же! – и тычут пальцами в Сильву, а у самих глаза по полтиннику.
- Чуваки, вы меня достали! Это. Моя. Кошка. Сильва. И хватит тут загадки загадывать… - в этом момент на кухню ракетой влетела Муня и за ней вприпрыжку пронеслись оба котенка. Инопланетяне с грохотом упали на пол и простерлись ниц.
- Эй, вы чего?
- Хозяин навигаторов, пастух провидцев-во-тьме-мироздания, простите нас, простите, мы нарушили ваш покой…
- Мужики, да вы че, ваще офигели?!
- О, предводитель смотрящих в темную ночь пространства, воспитатель разведчиков-вселенских-дорог, о…
- В что, кошек не видели?!
- Это не кошки… - услышал я в ответ.
- А кто?! – не хватало еще, чтобы они оказались заархивированными динозаврами или тайными агентами Моссада. А удивляться в этот вечер я порядком устал.
- Это навигаторы, племя межзвездных разведчиков, только они всегда знают дорогу и способны вести любой корабль в любом направлении. Все координаты они впитывают с молоком своей матери.
Если честно, то в этот момент я подумал, что зря я так сразу отбросил мысль о белой горячке. И еще вспомнил фильм про шизанутого математика. «Игры разума» называется. Там за одним чудаком два придурка весь фильм ходили, как привязанные. С ними еще девочка была какая-то невменяемая. Потом оказалось, что они ему просто кажутся, а шизофрения не так вредна и опасна. В общем… тихо шифером шурша, крыша едет не спеша.
Неожиданно зазвонил телефоне. Я поднял трубку.
- Але. Сергей?
- Ну.
- Это я, ты за хлебом сходил? – я узнал свою жену.
- Сходил, любимая.
- Ты за нами скучаешь?
- Конечно. Еще бы мне не скучать, - туманно сказал я. Скучать мне, однако, было довольно трудно.
- Значит, так. Завтра поедем отдавать котят. Мне они надоели. Они взрослые, писают где попало. Если их никто не захочет забирать – повезем на птичий рынок, просто отдадим кому-нибудь.
- Я не против, - покорно сказал я. Уж я-то помнил, как в прошлом году один из очередных котят умудрился ювелирно обоссать удлинитель. Котенка подбросило на метр в воздух, на щитке выбило пробки, и всего-то… сгорели все лампочки и Маринкин любимый утюг. Котенок остался цел, но на удлинители он больше не писал.
- Ну все, целую, - я повернулся к инопланетянам.
Я еще не знал, что мой невинный вопрос перевернет мою жизнь с ног на голову. А спросил я вот что:
- Мужики! Вам случайно котята не нужны?

«Дорогой друг. Долетели нормально. Навигатор Всевидящий Мурзик проложил путь до самой столицы нашей империи. Искренне благодарим за помощь. Вы спасли нам жизнь. Нижайше просим принять в дар небольшой и скромный подарок. Никаких возражений мы не принимаем. Искренне ваши друзья.»
Скромный подарок – это невообразимых размеров звездолет, который пригнали на орбиту Земли спустя несколько месяцев. Как оказалось, это стандартный колонизатор полуавтомат. Пользуясь приложенной к нему инструкцией, я за неделю изменил климат планеты Венера. Теперь вместо бушующих штормов из серной кислоты там идет тихий дождик над зелеными лугами и сонными озерами. Пришлось немного повозиться с температурой – 450 градусов по Цельсию ни мне, ни Маринке не нравились. Установили обычную, комнатную. Тринадцать миллиардов долга я переписал на себя. Думаю погасить через полгода. Котята-навигаторы в любой звездной системе идут по 300 лимонов за штуку. Взрослые кошки – по 500 лимонов. Не знаю почему, но особенно ценятся полосатые. Уволился с работы и решил переселиться на Венеру. И тут возникла проблема. Дочка Олька наотрез отказалась улетать без подружки Аленки. Аленка хочет на Венеру, но только со своими родителями. Ее родители, наши близкие друзья Ирка с Генкой, предлагают взять с собой кучу народа. Жена Маринка говорит, что будет скучать по маме и папе. Те упираются и без своих знакомых наотрез отказываются ехать. Я прикинул – за две ходки управлюсь. Это примерно по 100 тысяч народу за один рейс. Для Сильвы и Сейлор Мун я принес двух племенных котов. Правда, они жрут много и метят углы. На окнах уже нет ни одного карниза. Вчера принимал роды у Сильвы.
А мучает меня один вопрос. Я как-то совсем забыл, что у меня еще черепашка дома живет. Сестра Наташка перед отъездом в Голландию подарила. Зря я черепашку инопланетянам не показал. Зря!

©Станислав Теплов
_________________
Там, на небе, только и разговоров, что о море. И о закате... (c)
---------------------------
Говорят, что настоящие мужики перевелись! Вы не в курсе куда? А то я бы тоже перевелась...

До места с трипером было нормально! А вот описание кошек и окот, это уже перебор!
_________________
Не говори мне что делать, и я не скажу куда тебе идти!

УРОКИ БИЗНЕСА
Маленькая птичка летела на юг, чтобы перезимовать. Было так холодно, что она замерзла и упала на землю в большом поле. Пока она там лежала, корова прошла мимо и покакала на нее. Лежа в коровьей лепешке, птичка вдруг поняла, как ей тепло. Коровье дерьмо вернуло ее к жизни! Птичке вдруг стало так хорошо, что она запела, чтобы выразить свою радость. Пробегавшая мимо кошка услышала пение и решила разобраться, в чем тут дело. Следуя к источнику звука, кошка нашла птичку, раскопала ее и съела. Мораль истории: 1) не каждый, кто нагадил на Вас, Ваш враг. 2) не каждый, кто достает Вас из дерьма, Ваш друг. 3) когда Вам хорошо и тепло, лучше держать рот закрытым. (c)
_________________
Там, на небе, только и разговоров, что о море. И о закате... (c)
---------------------------
Говорят, что настоящие мужики перевелись! Вы не в курсе куда? А то я бы тоже перевелась...

Птичку жалко Crying or Very sad

_________________
Кто умеет ждать,для того всё приходит во время

Холодно здесь, у вокзала, на полуосвещенной остановке, где громадные хлопья проклятого снега вьются вокруг как вампиры, и больно кусают за шею. Пустой город, пустые огни и пустая, пьяная жизнь на дне этого, каменного мешка. Таксисты, словно ночные падальщики проносятся по завьюженным улицам.
А я стою на остановке в надежде на последний автобус, потому как идти с новых микрорайонов до окраины в такую погоду и с таким настроением – паскудство.
Блядь, я знал, что мы только подъебнёмся в подъезде на девятом этаже и она пойдёт домой довольная и вроде как королева бала. Возляжет озябшая в теплую ванну, посмотрит телек и заснёт как кошка свернувшись калачиком.
Но моё тело шло пять кварталов до вокзала по трамвайным рельсам, съёжившись от ветра и колючего снега. Шло упрямо, глупо и безысходно.
Блядки, да это называется блядки. Это то, чем гордится моя страна со времен запуска первого спутника. Мы ходим по родной земле, родному городу, посёлку как пилигримы, как волхвы иль там миссионеры. Ходим в половой думе и мятой одежде.
Но сегодня я идти больше не мог. Я стоял на остановке и мысли слабо ворочались под тонкой шапочкой а ля «гандон». Зима старательно пела мне колыбельную, для вечного сна, а я слушал её и боролся с желанием присесть на скамейку в тени остановочного павильона. Уж там бы я дослушал эту песню до конца.
Однако на этой самой скамейке уже кто-то сидел в сером плаще, без шапки и в женских сапогах.
Её волосы, покрытые снежной сединой, рассыпались по плечам как водоросли. Лицо, белое словно сахар, было недвижимо и поразительно красиво. По-моему под плащом на ней ничего не было.
- Эй, гражданка, вы тут часом не охуели сидеть? – вежливо спросил я.
Она медленно подняла голову и черным, бездонным взглядом окинула мою фигуру. Я видел, что говорить ей не хочется - она дослушивала последний куплет зимней песни.
- Нихуя не замерзать – это приказ! – рявкнул я, и стал тормошить девушку словно мент работягу после получки.
- Мне не холодно – скупо ответила она.
- Тебе пиздец как холодно, дорогая, поверь мне, надо найти подъезд и там погреться – твердил я, зная, что в ближайших домах всё на домофонах.
- Не надо подъезда, ничего не надо – шептала она, обращаясь к кому-то вне реальности – «Отодрали и выкинули, чего ещё надо? Одежду выкинули по дороге, холод это даже лучше, чем ваши хачапури…»
Я понял обычную ситуацию, когда джигитам похуй чья-то сраная душонка, а надоевшее за день тело просто раздражает. Таких проституток выкидывают где попало и как попало.
А ведь она красивая. Да она даже сейчас красивее чем Снежная королева.
Вот только тепла в ней не осталось - это факт.
Я лихорадочно думал, как выдернуть её из тьмы, но в голове вертелась пошлая песенка какого-то Стаса Михайлова. Под неё мы танцевали с той, которая сейчас спит в теплой постельке.

И вдруг, просто как в сказке, к остановке подкатил последний, рейсовый автобус желто-зеленого цвета. Он светился салонным светом и габаритами.
Мягко раздвинулись двери, и я почувствовал тепло.
Сияние автобуса изменил лицо проститутки. Она улыбнулось мне. Да мне, а не автобусу она улыбнулась. Странно, но девушка смотрела на меня как на человека. Спокойно и ласково, без муки и напряжения.
Я помог ей встать и подняться по ступенькам общественного транспорта.
С каждым шагом она наполнялась жизнью иль как там ещё. Уже в салоне она обернулась и сказала – «Иди домой, парень, ты добрый, спасибо…».
Нихуя себе спасибо, а я чего это, не поеду что ли? Конечно, поеду.
И с этой светлой мыслью я стремительно вскочил на подножку автобуса.
Понятно, что я удивился, когда оказался на проезжей части в снегу и грязных льдинках. А последний автобус, качая габаритными огнями, поплыл далее от меня словно детство.
Вскоре он исчез за поворотом, где мерцала вывеска аптеки готовых лекарственных форм.
А я снова остался на мёртвой остановке наедине с холодом и рухнувшими в ебеня надеждами.
От такой несправедливости меня просто выворачивало наизнанку. Мне стало жарко, я был зол и неприветлив, когда меня забирали менты. За это меня ебанули дубинкой по ногам.
В «обезьяннике» были люди и я. Там и прошла вся ночь.
Утром дома грелся водкой с красным перцем и мёдом. Но меня весь день бесил чёртов автобус. Потом я просто о нём забыл. А, может, его и не было вовсе.

***

Человек существо из ряда вон, он недоверчив, глуп и жаждет новизны бытия. Но нет этой новизны, только всё та же любовь на продавленном диване, водочный перегар и праздник Пасхи. Ненужный, но веселый праздник. Куличи там и прочая поеботина.
Где мы были, кого видели — неважно. Наша компания потерялась ближе к часу ночи и каждый, избрав важный путь, уплыл по своим сторонам света.
Я брёл по Студёновской, вниз к церкви. Мне было приятно думать, что выпитое — хуйня по сравнению с ночной прохладой и моим мироощущением среды.
Практически пустые улицы и чья-то блевотина на тротуаре настраивала лютню моей души на мажорный лад.
Я шагал как в стихах Владимира Маяковского «ускоряя шаги саженьи». Особенно когда под горочку.

Их я заметил издалека. Трое ебашили одного. Били по-праздничному жестоко об асфальт и ногами.
Если вы думаете, что я замедлил шаг и осторожно прижался к кустам волчьих ягод в надежде переждать событие, то вы ошибаетесь. Причем глубоко и позорно.
Меня так же когда-то пиздили возле Детского мира. И это граждане не нравилось мне. Тогда к нам подбежал какой-то пацан, и мы вдвоём отбились от гопоты. Спасибо тебе неизвестный боец, пропавший в пучине памяти, но не забытый сердцем.

Так, что я кинулся вниз к пасхальному побоищу полный сил и отваги. Причем я орал отнюдь не гимн России и не святые псалмы, а грубые слова бригадира Иваныча.
− Стоять, блядь, коматозники, сейчас скорая приедет, разряд вам в душу бля-а-а-а-!!! - ревел я в пасхальное небо.
Те трое как-то по антилопьи встали, в тревоге озирая головами окрестности. А там был я нелеп, буен и, похоже, с тополиным дрыном в руке (подобрал по дороге).
Уже метров за пятьдесят до поля сражения от тех воинов на месте и следа не осталось, а ведь я так хотел въебать кого-то по виску, а уж потом как получится. Может меня бы тоже распиночили словно на ЧМ 2014 года. Это уже неважно.
Когда я подскочил к лежавшему на тротуаре бедолаге, то он тихо стонал как в церкви. Его кровища отвратно растеклась по асфальту словно портвейн «Кавказ». Он пытался смотреть на меня сквозь модифицированное лицо, похожее на пиццу, но похоже не видел всего моего великолепия.
Сто пудов, что ему отбили лёгкие и печень. Внутри кровоточит, ясно без вскрытия. Он был готов только к реанимации или ну сами понимаете...
− Ну что, совсем пиздец? - участливо спросил я.
− Похоже на то, чувак, они кольцо снять хотели - пошевелил он пальцами, на одном из которых блеснуло тонкое обручальное счастье.
− Хуёво дышишь, надо скорую звать — самому себе сказал я, прикидывая где поблизости таксофон без оторванной трубки.
− Не надо, сейчас автобус подойдёт, а там... - тихо перебил он меня.
Какие нахуй автобусы в этот час, разве что только рабочий со «Стинола». Там работяги как спящие кони едут в квартиры с телевизорами.
Но улица была пуста по-прежнему, словно предвыборная речь депутата. Только я ошибся, когда подумал об этом.

К нам, тихо шурша шинами, подкатил знакомый, городской автобус всё той же желто-зеленой раскраски.
Створки разверзлись, и свет проявил нас в ночи как на картине старины Ильи Ефимовича. Ну, там где Иван грозный и всё такое.
Я закинул руку избитого пацана себе на плечо и как с поля боя провел его к подножке автобуса. Транспорт мерно жужжал выхлопными газами.
Оказавшись на ступеньках, неизвестный парень, внезапно окрепнув, обернулся ко мне и пожал руку.
− Спасибо, братан, поехал я, будь осторожен… — спокойно ответил он и прошёл дальше в салон.
Там на черных, дермантиновых сидениях кое-где сидели одинокие люди, то ли спящие, то ли задумавшиеся.
Я тоже вошел в автобус, решив проехать несколько остановок до Сокола к круглосуточной «Дубинке», что бы пополнить запас алкогольных артефактов. И вы представляете — опять хуйня какая-то.
Только автобус тронулся, я снова оказался на грязной улице, рядом с громадной лужей крови.
Глупо улыбаясь, я смотрел на уходящий транспорт и в заднем стекле увидел привидение.
Нет надо срочно в ларёк за «девяткой».
Ну, как вы думаете, кого я там увидел? Да хуле там думать. Конечно её.
Да ту самую проститутку с той зимней остановки. Она улыбалась мне как актриса Вивьен Ли в фильме «Мост Ватерлоо».
Вот уж это я запомнил. Запомнил как самую реальную галлюцинацию в жизни. Вот только забыл номер маршрута того автобуса, который не хочет вести трудового человека до... ну короче туда, куда ему нужно.
Блядь, чёртов автобус! Ну, всех подвозит, а меня «кидает» словно пенсионный фонд в компании с министром финансов.
И я побрёл к ларьку.

***

Жара, жара здесь на рыночной площади. Солнце взбесилось как громадное, огненное чудовище и рвет кожу острыми, раскаленными когтями. Воздух сжался от боли, и не поддерживает нормального дыхания. А сердце просто решило за себя само...
Люди толпой колышутся как марево над автострадой.
Мои попытки идти прямо - тщетны и ненадёжны как женщины.
Я спотыкаюсь и падаю на колени перед фонарным столбом с вывеской «А».
Окружающие гадко смотрят на агонию и не подходят ближе. В такую жару даже бесы не придут на помощь человеку, пропившему всё и отравившему самую малость.
И этого достаточно, что бы понять — ты подыхаешь Bespyatkin. Подыхаешь просто, как безымянная дворняга в песке за гаражами.
Я рад тому, что никто не заглядывает мне в посеревшее лицо с мерзкой гримасой милосердия и не позвонит по телефону «03». Всем наплевать. И это великое счастье великого народа моей Родины.
Идите нахуй! Идите туда, где рождаются гламурные сплетни и проходит перепись населения.
А я вот тут, у столба повздыхаю о не рождённой песне лета, и пустив слюну на мостовую, положу голову как венок.
Краем глаза я вижу поток автомобилей в сизой дымке угарных газов. Они словно нелепый калейдоскоп кружат землю и моё уплывающее сознание.
И тут я вижу мой желто-зеленый автобус №2. Он приближается как волна из средиземного моря, в пене и прохладе. Он готов принять меня без проездного билета. Я знаю.
Я не удивлён, что из раскрытых дверей ко мне спускаются два человека. Парень и девушка. Он в помятой, окровавленной куртке, она в сером плаще и сапогах.
Поддерживая меня за мертвые руки, они заносят моё тело в салон.
Двери закрываются, следующая остановка... Интересно, какая остановка следующая?
Я полный сил и настроения сажусь на жесткое сидение.
− Мне до «конечной» — весело говорю я.
− До «конечной» ещё далеко — отвечает внезапно подошедшая контролёрша, пристально вглядываясь в мою душу.
− Он ведь с нами поедет? - спросила незнакомая мне, ТА проститутка.
− Походу с нами, смотри какие глаза — поддержал её парень в куртке с лицом разбитым в ТУ пасхальную ночь.
− А чего у меня с глазами? - заволновался я.
− Нормальные глаза — успокоил меня какой-то старик в малиновом, драном пальто, явно с чужого плеча.
Контролёрша продолжала смотреть на меня очень так пристально и недобро.
Остальные заметили её взгляд, и отсели на другие кресла.
− Что, что не так? - спросил я у женщины с толстой форменной сумкой.
− Да всё не так, никакой тебе «конечной», подвезём до магазина, там похмелишься, и дуй своей дорогой, нечего тебе здесь делать, рано... - ответила она и прошла по салону к водительской кабине.
Я дотронулся до плеча проститутки. Та обернулась, но во взгляде её темных глаз не было тепла, лишь холод зимней, привокзальной ночи.
Я дернул за рукав парня со Студёновской. Тот даже не повернулся, положив руки на колени, показывая, что разговаривать он просто не хочет.
И только старик- бомж улыбнулся щербатой, зловонной пастью.
− Поживи ещё, помучайся, паря, твоя остановка будет ждать тебя, не пропустишь, вот так то — только и сказал он.

В это же время автобус мягко как катафалк остановился напротив развлекательного центра с большим выбором бочкового пива и жареных «немецких» колбасок.
Двери неприлично открылись, нагло намекая, что мне пора бы съёбывать отсюда. Я недоверчиво окинул весь салон с мертвыми одиночками и покорно направился к выходу.
− Пока, граждане — только и сказал я.
Ответа я не услышал.

И только когда я остался один, на пустой остановке, лишь тогда заметил, что уже нихуя не лето, и жары как не бывало. Мерзкий осенний ветер пронизывал тело как рапира, и капли холодного дождя купали меня словно младенца в купели.
Я пошел прочь от остановки, нащупывая в кармане остатки денежных средств.
Да там хватит и на пиво, и на такси до «базы» и ещё чёрт знает на что. И ещё у меня была карточка «VISA», на которой было... бля, да вам не похуй что на ней там было.

А на автобусах пусть пенсионеры катаются, у них льготные проездные.

© Bespyatkin
_________________
Там, на небе, только и разговоров, что о море. И о закате... (c)
---------------------------
Говорят, что настоящие мужики перевелись! Вы не в курсе куда? А то я бы тоже перевелась...

Я недолго побыла единственным ребёнком в семье. Всего-то четыре года. Я даже понять этого не успела. Однажды у мамы вдруг появился живот. Он рос и шевелился. Был большой и круглый. Мама предлагала мне его потрогать, а я боялась. Мама ещё сердилась почему-то…
А потом наступила осень. Бабушка нарядила меня в бордовый костюмчик со слонёнком на нагрудном кармашке, и повезла куда-то на автобусе. Потом мы с ней долго куда-то шли-шли-шли, пока не дошли до большого дома. Я подумала, что мы к кому-то в гости едем. Бабушка часто брала меня с собой в гости… Но в дом мы так и не зашли. Бабушка встала под окнами, неуверенно посмотрела на окна, и крикнула:
- Таня!
Я тоже хотела крикнуть, но почему-то застеснялась. Может быть, потому что на мне был мальчишечий костюм? Он мне не нравился. Из-за моей короткой стрижки и этого костюма меня постоянно принимали за мальчика. А я очень хотела, чтобы у меня были длинные косы. До пола. Как у Снегурочки. Но меня почему-то всегда коротко стригли, и не спрашивали чего я хочу. А я хотела ещё юбочку из марли, с пришитыми к ней блестящими бусинками, как у Насти Архиповой из нашей группы, и белые ботиночки от коньков… Я всю зиму просила папу снять с коньков лезвия, и отдать мне ботиночки. Лезвия их только портят ведь.
Белые ботиночки, с большим квадратным каблуком…
Я была бы самая красивая. А в этом дурацком костюме мне было неуютно и стыдно.
Бабушка ещё раз позвала Таню, и вдруг схватила меня за плечи, и начала подталкивать вперёд, приговаривая:
- Ты головёнку-то подними. Мамку видишь? Во-о-он она, в окошко смотрит!
Голову я подняла, но маму не увидела. А бабушка уже снова кричала:
- Танюша, молочко-то есть?
- Нет, мам, не пришло пока… - Отвечал откуда-то мамин голос. Я силилась понять откуда он идёт – и не понимала. Стало очень обидно.
- Где мама? – Я подёргала бабушку за руку.
- Высоко она, Лидуша. – Бабушка чмокнула меня в макушку. – Не тяни шейку, не увидишь. А на руки мне тебя взять тяжело.
- Зачем мы тут? - Я насупилась.
- Сестричку твою приехали проведать. – Бабушка улыбнулась, но как-то грустно, одними губами только.
- Это магазин? – Я внимательно ещё раз посмотрела на дом. Мне говорили, что сестричку мне купят в магазине. Странные люди: даже меня не позвали, чтобы я тоже выбрала…
- Можно и так сказать. – Бабушка крепко взяла меня за руку, снова подняла голову, и крикнула: - Танюш, я там тебе передачку уже отдала, молочка пей побольше. Поцелуй от нас Машеньку!
Так я поняла, что мою новую сестру зовут Маша. Это мне не понравилось. У меня уже была одна кукла Маша. А я хотела Джульетту…
Так в нашем доме появился маленький. Маша была беспокойной и всё время плакала. Играть мне с ней не разрешали.
А однажды мама собрала все мои вещи и игрушки в большую сумку, взяла меня за руку, и отвела к бабушке. Я любила гостить у бабушки. Там всегда было тихо, можно было сколько угодно смотреть цветной телевизор, а дедушка разрешал мне пускать в ванной мыльные пузыри.
Я возилась в комнате со своими игрушками, рассаживая кукол по углам, и слышала, как на кухне бабушка разговаривает с мамой.
- Не любишь ты её, Таня. – Вдруг тихо сказала бабушка. Она очень тихо сказала, а я почему-то, вот, услышала. Куклу Колю забыла посадить на диван, и подошла к двери.
- Мам, не говори глупостей! – Это уже моя мама бабушке отвечает. – Мне просто тяжело сразу с двумя. Машеньке только месяц, я устала как собака. А тут ещё Лидка под ногами путается… И ты сама обещала мне помогать!
- А зачем второго рожала? – Ещё тише спросила бабушка.
- Славик мальчика хотел! – Как-то отчаянно выкрикнула мама, и вдруг всхлипнула: - Ну, пускай она у тебя месячишко поживёт, а? Я хоть передохну. Её шмотки и игрушки я привезла. Вот деньги на неё.
Что-то зашуршало и звякнуло.
- Убери. – Снова очень тихо сказала бабушка. – Мы не бедствуем. Деду пенсию платят хорошую. Заказы дают. Прокормим, не бойся.
- Конфет ей не давайте. – Снова сказала мама, а я зажмурилась. Почему мне не давать конфет? Я же хорошо себя веду. Хорошим детям конфеты можно.
- Уходи, Таня. Кормление пропустишь. – Опять бабушка говорит. – Ты хоть позванивай иногда. Ребёнок скучать будет.
- Позвоню. - Мама сказала это, уже выходя с кухни, а я тихонько отбежала от двери, чтобы никто не понял, что я подслушиваю.
Мама зашла в комнату, поцеловала меня в щёку, и сказала:
- Не скучай, мы с папой в субботу к тебе придём.
Я кивнула, но почему-то не поверила…
Когда мама ушла, ко мне подошла бабушка, села на диван, и похлопала по нему, рядом с собой:
- Иди ко мне…
Я села рядом с бабушкой, и тихо спросила:
- А мне ведь можно конфеты?
Бабушка почему-то сморщилась вся, губами так пожевала, отвернулась, рукой по лицу провела быстро, и ответила:
- После обеда только. Ты что, всё слышала?
Я повернулась к бабушке спиной, и соседоточенно принялась надевать на куклу Колю клетчатые шортики. Бабушка вздохнула:
- Пойдём пирожков напечём. С капустой. Будешь мне помогать тесто месить?
Я тут же отложила Колю, и кинулась на кухню. Дома мама никогда не пекла пирожков. А мне нравилось трогать руками большой тёплый белый шар теста, и слушать как бабушка говорит: «Не нажимай на него так сильно. Тесто – оно же живое, оно дышит. Ему больно. Ты погладь его, помни чуть-чуть, поговори с ним. Тесто не любит спешки»
Весь вечер мы пекли с бабушкой пирожки, а дедушка сидел в комнате, и сочинял стихи. Он всегда сочиняет стихи про войну. У него целая тетрадка этих стихов. Про войну и про Псков. Псков – это дедушкин родной город, он мне рассказывал. Там есть река Великая, и дедушкина школа. Он иногда ездит туда, встречается с друзьями. Они все уже старенькие, друзья эти. И тоже приезжают в Псков. Наверное, там им дедушка читает свои стихи.
Когда уже стемнело, бабушка накрыла в комнате журнальный столик, принесла туда пирожки и розеточки с вареньем, а я, вымытая бабушкиными руками, чистая и разомлевшая, залезла с ногами в кресло, и смотрела «Спокойной ночи, малыши». О том, что я обиделась на маму я уже забыла. И сейчас вдруг начала скучать…
Я тихо пробралась на кухню, и села у окна. Видно было фонарь и деревья. И дорожку ещё. По которой должна была в субботу придти мама. Я слышала как бабушка меня зовёт и ищет, и почему-то молчала, и тёрлась носом о стекло.
Обнаружил меня дедушка. Он вошёл на кухню, скрипя протезом, включил свет, и вытащил меня из-под подоконника. Посадил на стул, и сказал:
- Мама придёт в субботу. Обязательно придёт. Ты мне веришь?
Я кивнула, но в носу всё равно щипало.
- Завтра будем пускать пузыри. – Дедушка погладил меня по голове, и поцеловал в макушку. – А ещё я расскажу тебе о том, как наш полк разбомбили под самым Берлином. Хочешь?
- Хочу…
- Тогда пойдём в кроватку. Ты ляжешь под одеялко, а я с тобой рядом посижу. Пойдём, пойдём…
И я пошла. И, засыпая на чистой-чистой простыне, пахнущей почему-то сиренью, я думала о маме и конфетах.
А мама в субботу так и не приехала…

***

Зазвонил телефон. Я посмотрела на определитель, и подняла трубку:
- Да, мам?
- Ты сегодня во сколько дома будешь?
Я посмотрела на часы, пожала плечами, словно это могли видеть на том конце трубки, и ответила:
- Не знаю. До шести я буду в офисе. Потом у меня подработка будет. Это часов до десяти. В одиннадцать заскочу домой, переоденусь, и в кафе. У меня сегодня ночная смена.
- Постарайся зайти в семь. Тут тебя дома сюрприз ждёт. Неприятный.
Мама всегда умела тактично разговаривать с людьми.
- Какой? Скажи лучше сразу.
- С ребёнком всё в порядке, он в садике. Володя приходил…
Я крепко закусила губу. Вовка ушёл от меня четыре месяца назад. Ушёл, не оставив даже записки. Где он жил – я не знала. Пыталась его искать, но он хорошо обрубил все концы… А я просто спросить хотела – почему?
- Что он сказал? Он вернулся? – Руки задрожали.
- Он исковое заявление принёс, и повестку в суд… На развод он подал.
- Почему?! – Другие вопросы в голову не лезли.
- По кочану. – Огрызнулась мама. – Твой муж, у него и спрашивай. От хороших баб мужья не уходят, я тебе уже говорила! А ты всё с подружками своими у подъезда торчала! Муж дома сидит, а она с девками трепется!
- Я с ребёнком гуляла… - Глаза защипало, но матери этого показать нельзя. – Я ж с коляской во дворе…
- Вот и сиди себе дальше с коляской! А мужику нужна баба, для которой муж важнее коляски! За что боролась – на то и напоролась.
- Да пошла ты! – Я не выдержала, и бросила трубку.
Значит, развод. Значит, всё. Значит, баба у Вовки теперь новая… За что, Господи, ну за что, а?
Снова зазвонил телефон. Я, не глядя на определитель, нажала на кнопку «Ответ», и рявкнула:
- Что тебе ещё надо?!
- Лидуш… - В трубке бабушкин голос. – Ты ко мне зайди после работки, ладно? Я уже всё знаю…
- Бабушка-а-а-а… - Я заревела в голос, не стесняясь, - Бабушка-а-а, за что он так?
- Не плачь, не надо… Всё в жизни бывает. Все проходит. У тебя ребёночек растёт. Ну, сама подумай: разве ж всё так плохо? Кому повезло больше: тебе или Володе? У Володи новая женщина, к ней привыкнуть нужно, пообтереться… А у тебя твоя кровиночка осталась. Каким его воспитаешь – таким и будет. И весь целиком только твой. Ты приходи ко мне вечерком. Приходи обязательно.
На подработку я в тот день так и не пошла. Провалялась у бабушки пластом. Иногда выла, иногда затихала. Бабушка не суетилась. Она деловито капала в рюмочку корвалол, одними губами считая капли, и сидела у моего изголовья, приговаривая:
- Попей, попей. Потом поспи. Утро вечера мудренее. Не ты первая, не ты последняя. Мать твоя дважды замужем была, тётка твоя тоже… А Володя… Что Володя? Знаешь, как люди говорят? «Первым куском не наелся – второй поперёк горла встанет». А даст Бог, всё у Вовы хорошо выйдет…
- Бабушка?! – Я рывком села на кровати, краем глаза увидев в зеркале своё опухшее красное лицо: - Ты ему, козлятине этой вонючей, ещё счастья желаешь?! Вот спасибо!
- Ляг, ляг.. – Бабушка положила руку на моё плечо. – Ляг, и послушай: не желай Володе зла, не надо. Видно, не судьба вам просто вместе жить. Бывает, Господь половинки путает… Сложится всё у Володи – хороший знак. И ты скоро найдёшь. Не злись только, нехорошо это.
Я с воем рухнула на подушку, и снова заревела…

***
Нервы на пределе. Плакать уже нет сил. Дышать больно. Воздух, пропитанный запахами лекарств, разъедает лёгкие, и от него першит в горле…
- Лида, судно принеси!
Слышу голос мамы, доносящийся из бабушкиной комнаты, бегу в туалет за судном, и несусь с ним к бабушке.
- Не надо, Лидуша… - Бабушка лежит лицом к стене. Через ситцевую ночнушку просвечивает позвоночник. Закусываю губу, и сильно зажимаю пальцами нос. Чтобы не всхлипнуть. – Не нужно судна. Прости меня…
- За что, бабуль? – Стараюсь говорить бодро, а сама радуюсь, что она моего лица не видит…
- За то, что работы тебе прибавила. Лежу тут бревном, а ты, бедная, маешься…
- Бабушка… - Я села возле кровати на корточки, и уткнулась носом в бабушкину спину. – Разве ж мне тяжело? Ты со мной сколько возилась, сколько пелёнок за мной перестирала? Теперь моя очередь.
- Так мне в радость было… - Тяжело ответила бабушка, и попросила: - Переверни меня, пожалуйста.
Кидаю на пол судно, оно падает с грохотом… С большой осторожностью начинаю перекладывать бабушку на другой бок. Ей больно. Мне тоже. Я уже реву, не сдерживаясь.
В комнату входит моя мама. От неё пахнет табаком и валерьянкой.
- Давай, помогу. А ты иди, покури, если хочешь.
Благодарно киваю маме, хватаю сигареты, и выбегаю на лестницу. У мусоропровода с пластмассовым ведром стоит Марья Николаевна, бабулина соседка и подружка.
- Ну, как она? – Марья Николаевна, ставит ведро на пол, и тяжело опирается на перила.
- Умирает… - Сигарета в пальцах ломается, достаю вторую. – Не могу я больше, Господи… Не могу! Уж лучше б я за неё так мучилась! За что ей это, Марья Николаевна?
- Ты, Лидок, как увидишь, что рядом уже всё – подолби в потолок шваброй. Говорят, так душа легче отходит, без мук…
Первая мысль – возмутиться. И за ней – тут же вторая:
- Спасибо… Подолблю. Не могу больше смотреть, не могу!
Слёзы капают на сигарету, и она шипит, а потом гаснет. Бросаю окурок в баночку из-под сайры, и снова иду к бабушке.
Бабушка лежит на кровати ко мне лицом, и молчит. Только смотрит так… Как лицо с иконы.
Падаю на колени, и прижимаюсь щекой к высохшей бабушкиной руке:
- Бабушка, не надо… Не надо, пожалуйста! Не делай этого! – Слёзы катятся градом, нос заложило.
- Тебе, Лидуша, квартира отойдёт. Дедушка так давно хотел. Не станет меня – сделай тут ремонтик, хорошо? Туалет мне уж больно хотелось отремонтировать, плиточку положить, светильничек красивый повесить…
- Не на-а-адо…
- Под кроватью коробочку найдёшь, в ней бинтик эластичный. Как умру – ты мне челюсть-то подвяжи. А то так и похоронят, с открытым ртом.
- Переста-а-ань!
- А в шкафу медальончик лежит. Мне на памятник. Я давно уж заказала. Уж проследи, чтобы его на памятник прикрепили…
- Ы-ы-ы-ы-ы-а-а-а-а-а…
- Иди домой, Лидок. Мама тут останется. А ты иди, отдохни. И так зелёная вся…
По стенке ползу к двери. В кармане звонит телефон. Беру трубку и молчу.
- Чо молчишь? – Вовкин голос. – Алло, говорю!
- Чего тебе? – Всхлипываю.
- Завтра двадцать восьмое, не забудь. Бутырский суд, два часа дня. Не опаздывай.
- Вовкаа-а-а-а… Бабушка умирает… Пожалуйста, перенеси дату развода, а? Я щас просто не могу…
- А я потом не могу. Не еби мне мозг, ладно? Это ж как ключи от машины, которую ты продал. Вроде, и есть они, а машины-то уже нет. Всё. Так что не цепляйся за этот штамп, пользы тебе от него?
- Не сейчас, Вов… Не могу.
- Можешь. Завтра в два дня.
Убираю трубку в карман, и сползаю вниз по стенке…

… «Не плачь, так получилось, что судьба нам не дала с тобой быть вместе, где раньше я была?» - Пела магнитола в машине таксиста, а я глотала слёзы.
Всё. Вот и избавились от ненужных ключей. Теперь у Вовки всё будет хорошо. А у меня – вряд ли…
«Только ты, хоть ты и был плохой… Мои мечты – в них до сих пор ты мой…»
- А можно попросить сменить кассету? Ваша Буланова сейчас не в тему. Я десять минут назад развелась с мужем.
Таксист понимающе кивнул, и включил радио.
«Милый друг, ушедший в вечное плаванье, свежий холмик меж других бугорков… Помолись обо мне в райской гавани, чтобы не было больше других маяков…»
- Остановите машину. Пожалуйста.
Я расплатилась с таксистом, и побрела по улице пешком. Полезла за сигаретами – оказалось, их нет. То ли потеряла, то ли забыла как пачку пустую выкинула. Захожу в магазинчик у дороги.
- Пачку «Явы золотой» и зажигалку.
Взгляд пробегает по витрине, и я спрашиваю:
- А конфеты вон те у вас вкусные?
- Какие?
- А во-о-он те.
- У нас всё вкусное, берите.
- Дайте мне полкило.
Выхожу на улицу, и тут же разворачиваю фантик. Жадно ем шоколад. С каким-то остервенением. И снова иду вперёд.
Вот и бабушкин дом. Поднимаюсь на лифте на четвёртый этаж, звоню в дверь.
Открывает мама. Не давая ей ничего сказать – протягиваю через порог ладонь, на которой лежит конфета:
- Я хочу, чтобы бабушка её съела. Пусть она её съест. Знаешь, я вспомнила, как ты мне в детстве запрещала есть конфеты, а бабушка мне всё равно их давала… Я тоже хочу дать бабушке конфету.
Мама молчит, и смотрит на меня. Глаза у неё красные, опухшие.
- Что?! – Я ору, сама того не замечая, и конфета дрожит на ладони. – Что ты на меня так смотришь?! Я принесла бабушке конфету!
- Она умерла… - Мама сказала это бесцветным голосом, и села на пороге двери. Прямо на пол. – Десять минут назад. Сейчас машина приедет…
Наступаю на мать ногой, и влетаю в комнату. Бабушку уже накрыли простынёй. Откидываю её, и начинаю засовывать в мёртвую бабушкину руку конфету.
- Возьми, возьми, ну пожалуйства! Я же никогда не приносила тебе конфет! Я не могла опоздать! Я… Я с Вовкой в суде была, ба! Я оттуда на такси ехала! Я только в магазин зашла… Ну, возьми, ручкой возьми, бабушка!!!
Шоколад тонким червяком вылез из-под обёртки, и испачкал чистую-чистую простыню, которая почему-то пахла сиренью…

***
Я не люблю конфеты.
Шоколад люблю, торты люблю, пирожные тоже, особенно корзиночки.
А конфеты не ем никогда.
Мне дарят их коробками, я принимаю подарки, улыбаясь, и горячо благодаря, а потом убираю коробку в шкаф. Чтобы поставить её гостям, к чаю…
И никто из них никогда не спросил меня, почему я не ем конфеты.
Никто.
И никогда.

@Мама Стифлера
_________________
Там, на небе, только и разговоров, что о море. И о закате... (c)
---------------------------
Говорят, что настоящие мужики перевелись! Вы не в курсе куда? А то я бы тоже перевелась...

старая как мир тема про недолюбленных детей. всегда грустно от нее
_________________
В рот ей кило печенья, этой реальности; ей и лошади на которой она приехала. (с)

Одна она (с)

- Открой окно, опять накурил.
Молча затягиваюсь, открываю окно, выдыхаю дым.
Пепел с дымящей сигареты падает на пол. Я понимаю, что за этим последует, но мной овладело какое-то странное равнодушие.
- Опять мусоришь! Кто за тобой убирать-то будет?
Невозмутимо открываю холодильник, достаю бутылку водки, наливаю в стакан. Так, надо бы чем-нибудь закусить, а холодильник пуст, как череп у блондинки... о, банка с плавающим в ней огурцом - это пойдёт. Выпиваю, закусываю... Вроде поправило.
- Ну что же ты творишь-то? С утра и пьяный. Значит на работу сегодня не пойдёшь, так и уволят тебя.
Всё так же игнорирую.

Я помню, как мы с ней познакомились.
Был конец весны, пятница, майское солнце ласкало плечи и голову, затуманенную алкоголем, короче, жизнь была прекрасна.
Я возвращался с работы и на автобусной остановке увидел её. Невысокая, худенькая, в джинсах, футболке и полукедах. Её волосы развевались на ветру, как в каких-нибудь романтических фильмах. У вас бывало когда-нибудь, видишь человека и понимаешь, что знаешь его, как самого себя? Может это всего лишь пьяный бред, но мне, почему-то показалось именно так. Короче, уходить просто так мне резко расхотелось.
- Ну что, так и будем стоять или пойдём уже?
- Что, простите? - в глазах непонимание вперемешку с испугом.
- Повторяю, так и будем стоять или пойдём? - металлическим голосом я, как мог, постарался изобразить вокзальный громкоговоритель.
- А куда мы должны идти?
- Ну, куда-куда, пойдём погуляем, смотри погода какая замечательная, или тебя ждёт кто-то? Меня, кстати, Илья зовут, а тебя?
- Настя, да нет, не ждут, просто это как-то странно...
- Что странно? Что ты мне понравилась и я хочу с тобой погулять и узнать тебя получше?
- Ну..
- Ну вот и договорились, - подхватываю её под руку и веду в сторону от остановки.
- А куда мы всё-таки идём?
- А куда бы ты хотела? Хочешь пойдём ко мне. Да ладно, шучу я, пойдём просто погуляем. Ну, рассказывай.
- Что рассказывать?
- Да всё рассказывай, как дошла до жизни такой, что с первым попавшимся идёшь неизвестно куда?
Она рассмеялась.
- Ну, как дошла... Шла-шла и дошла. А ты как дошёл до такой степени одиночества, что первую попавшуюся тащишь неизвестно куда, а может у меня муж боксёр?
- Муж... Объелся груш, - острю я. - Нету у тебя мужа никакого, а если б и был, то нафиг он тебе не сдался, раз со мной пошла. Ну что, предлагаю взять пивка и на набережную?
- Принимается.
Мы гуляли с ней весь вечер, а потом поехали ко мне. Через пару дней она перебралась ко мне жить. Всякое бывало, ругались-мирились, посуда иногда летала, но я всегда знал, что правильно сделал, когда подошёл к ней. Я и сейчас не раскаиваюсь в этом.

- Посмотри, мусор везде накидал, бутылки пустые. Неделю ведь пьёшь уже. Тебя точно уволят.
- Да и похуй.
В последние дни я ей практически не отвечаю. Просто делаю то, что делаю и не заморачиваюсь на её высказвания. Наливаю ещё стакан, мдаа, закуски-то больше нету... зря я огурец сточил сразу, ну да ладно, запью рассолом. Содержимое упало в желудок и смешалось с первым... или не первым, хуй его знает, нахера считать? Но, видимо как-то не очень правильно смешалось, пропорции очевидно где-то нарушил, меня жёстко вырвало прямо в раковину на кухне.
- Да что ж ты за животное-то? - Она кричит на меня, но я не обращаю внимания и лишь сосредоточенно извергаю из себя смесь вчерашнего ужина и сегодняшнего завтрака. Однако, немного я съел. Желудок вроде бы успокоился, надо бы его наполнить. В бутылке что-то плещется, пью прямо из горла. Вроде наружу не просится, и то хорошо.
В кармане звенит телефон.
- Да, алё?
- Илюх, здорово, ты как? - Серёга, друган мой.
- Привет, Серёг, заебись всё, тока моя заебала уже, пиздит и пиздит... Выгоню её скоро нахуй.
- Илюх, - в голосе слышится тревога, - ты точно в порядке? Может приехать?
- Ага, приезжай, только это, купи бухла и пожрать чо-нить, а то в холодильнике пусто, а мою хуй до магазина выгонишь, только мозги ебать может мне. А сам я уже не могу.
- Илюх, - молчание в трубке, - ты это, потерпи, я щас приеду. Ты пока поспи, что ли.
- Серёга, ты чо, бля, мамой моей стал? Или тебя Настя настроила?
- Илюх... Чо с тобой?
- Нормально всё, говорю же, бухло только закончилось, да жрать охота. Да моя ещё с утра мне мозги ебёт, вздёрнусь скоро.
- Братан, ты это... как это... она же...
- Чо? Чо ты мне там мямлишь? Чо она?
- Бля, Илюх, она ж неделю назад в аварию попала.
- В какую аварию? Чо ты мне лепишь? Она мне нихуя не сказала, вот сука, машину разбила и молчит, ну блять я ей щас устрою.
- Бля, ща приеду, никуда не уходи, ничего не делай. Говорю, поспи пока.
- Я ей ща разбор полётов устрою, -выглядываю во двор, - оппа, а где машина-то?
- Илюх, братка, нету машины.
- Как нету? Чо ты мне хуйню несёшь?
- Илюх, Насти тоже нету... Она погибла в аварии, ты что не помнишь?
- Чо? Серёга, это ты ваще? Чота ты хуйню несёшь, давай вези уже бухла и жратвы, чойта я расстроился из-за машины.
Отбой.
Чо он там нёс?
- Настя! На-астя-я, ты где бля?
Ну ёбаный насос, как выпить соберусь она тут как тут, нудит и жить мешает, а как понадобилась свалила куда-то... Надо бы выпить, стопудово прибежит жизни поучить, а выпить-то и нехуй. Бля... Ладно, ща Серёга приедет, привезёт бухла, она и появится.
А пока можно и покемарить в натуре...

© Twilight Zone , 27.03.2012
_________________
Там, на небе, только и разговоров, что о море. И о закате... (c)
---------------------------
Говорят, что настоящие мужики перевелись! Вы не в курсе куда? А то я бы тоже перевелась...

Прочитал больше половины, ну думаю, ща напишу - типо "жизненнно" Smile

, читаю дальше ... е..ть ту люсю,.... писать ничего не стал. Shocked

По утрам к нам на балкон прилетают воробьи, стучатся в подоконник, громко обсуждают нашу личную жизнь. Часов до семи удается делать вид, что никого нет дома, потом просыпается Катя.

То есть, она, конечно, не вся просыпается. Просыпается какой-то небольшой участок коры головного мозга, он отвечает за то, чтобы ткнуть меня пальцем в бок и произнести:

— Свари кофе, м-м?

На этом его задача выполнена, остальной Катин организм продолжает сладко спать. Если в этот момент спросить ее: «Тебе с молоком или черный?», она ответит:

— Это за пределами моей компетенции. Разбуди меня через полчаса по другому основанию.

Я не знаю, что снится Кате, судя по всему, сны у нее гораздо интереснее, чем мои. Я однажды пожаловался ей на это, она хитро подмигнула и сказала:

— Потому что у меня там кабельное!

Сны по кабельному передают весьма затейливые. Однажды Катя проснулась среди ночи, растолкала меня и спросила:

— А где арбуз?

Я сказал:

— Там, — честное слово, в тот момент я именно так и думал.

Тогда она успокоилась и сказала:

— Ничего, подождет, — и моментально заснула обратно. Я после этого не спал ещё час, всё размышлял об арбузах и о вечном.

Сразу после Кати просыпается Мурзик. Заслышав, что я встаю, он бежит на кухню, по дороге он хрипло мяукает, чтобы я не заблудился. Пока Мурзик завтракает, я мажу бутерброды сливочным сыром и варю кофе на молоке, с сахаром и щепоткой корицы, а потом несу все это на подносе в спальню. Катя любит просыпаться от запаха кофе, в такие дни у нее праздник. Праздник случается один-два раза в неделю, чаще нельзя, чтобы он не превратился в рутинные будни.

— М-м-м, — говорит Катя, разлепляя глаза. — Кофе пахнет. Какой ты заботливый, кофе сварил!

Тот участок коры, который заказывал кофе, в ссоре с остальной корой, они не общаются. Поэтому когда просыпается остальная Катя, никто в ее голове не знает, как было дело, так что Катя думает, будто я варю кофе по собственной инициативе. Мы пьем кофе, потом Катя встает и дрейфует в коридор, к зеркалу.

— Я хороша, — говорит она, щурясь на себя левым глазом. — Ой, хороша! Глянешь, аж поет душа!

И разворачиваясь к ванной комнате, добавляет:

— Да всё песни такие страшные…

Ночью выпал снег. Весь подоконник усыпан снегом, за утро воробьи успели на нем натоптать. За балконом у нас висит птичья кормушка, пока Катя умывается, я инвестирую в кормушку пшено из пакета. К тому моменту, когда Катя возвращается в спальню, в кормушке уже в полном разгаре сценка из жизни студенческой столовой, еда летит во все стороны, воробьи лопают так, что перья за ушами трещат.

— Вон того, с наглой рожей, я уже узнаю, — говорит Катя. — Давай назовем его Джек, он будет Джек-воробей.

Потом она замечает, что на улице полно снега.

— Это уже просто непорядочно, — говорит Катя. — На улице весна, все приличные люди хотели бы уже надеть туфли. В этой стране все делается не вовремя, даже снег подвезли с опозданием на месяц. Я же вижу, что он февральский, почему он выпадает в марте?

Потом Катя показывает в лицах, как падает снег. Хлопья снега, если верить Кате, не слишком умные, вот они столпились на краешке тучи и смотрят вниз. У хлопьев нет единственного числа, если с края тучи свалился один, значит, свалятся все. Всем хочется посмотреть, как первый упадет на землю, задние начинают напирать и сталкивают передних с края, чем больше упавших вниз, тем интереснее это зрелище для тех, кто остался наверху. Так получается снегопад, эти безмозглые хлопья не успокоятся, пока все не выпадут в осадок.

Катя долго подбирала слово, чтобы обозначить единственное число от слова «хлопья», слово «холоп» выразительное, но не очень подходит по смыслу. В результате она остановилась на слове «хлопец», оно все равно редко используется, значит, можно приспособить его на время для своих нужд. Катя объяснила мне, что чувствует такой снежный хлопец, пока летит вниз.

— А-а-а, — думает хлопец, — мне хана, я падаю, я падаю, что мне делать?! Елки-моталки, у меня нет парашюта, я разобьюсь всмятку, нет, только не это, интересно, какая сволочь меня толкнула, черт, мне кранты!

И потом мягонько так падает в сугроб, рядом с еще одним знакомым хлопцем.

— О! — говорит он. — Игорек, и ты здесь? Я думал, мне крышка.

А тот отвечает ему:

— Не, у нас все окей, а вот Борьке не повезло, упал в лужу, моментально растаял. А в сугробе классно, сам увидишь, у нас тут полно отличных ребят, будем тусоваться, нам тут ничего не угрожает.

— Он еще не знает, — говорит Катя, — что утром тетя Лена из пятнадцатой квартиры поведет своего карликового чебурашку гулять, и он пометит этот сугроб. Лучше бы упал в лужу.

Потом Катя отправляется в детскую, будить Дашу, а я на кухню, разогревать молоко и намазывать еще один бутерброд. Оттуда мне слышно, как Даша плещется в ванной комнате, а потом удивленно восклицает:

— Ого! Глаза проснулись!

Дашу не расстраивает снег, он все равно за день растает, и тогда к вечеру на улице образуются превосходные лужи, а у Даши как раз есть резиновые сапожки, которые идеально подходят для ходьбы по лужам.

— Снег — это ничего, — говорит она. — Он сейчас весь выпадет, а летом зато будет жара-прежара! Я буду ходить на пляж, купаться и загорать. Мама, мне нужен купальник и загоральник.

Потом мы все расходимся по делам, Катя ведет Дашу в садик, а я собираюсь на работу. Бездельничают одни только воробьи в столовой, да еще Мурзик.

— Мяу, — говорит мне Мурзик, когда я обуваюсь. Это значит: «Иди, я тут за всем присмотрю».

Я думаю, это очень хорошо, когда у вас есть, на кого оставить дом. И хорошо, когда есть кому подать кофе с молоком и корицей. И просто замечательно, когда есть, кому побродить в сапогах по лужам. Это значит, что в доме гармония, которую ничто не нарушает.

Сколько бы снега ни выпало за ночь.

©alex_aka_jj
_________________
Там, на небе, только и разговоров, что о море. И о закате... (c)
---------------------------
Говорят, что настоящие мужики перевелись! Вы не в курсе куда? А то я бы тоже перевелась...

Реклама на сайте	Контакты	Наши клиенты		сейчас на сайте 244 чел.
© 2006-2023 ТОО"Электронный город" Дизайн Алексенко А.

Павлодарский форум

Просмотр темы - То, что стоит прочесть...

«Показать последние сообщения»